В это время участники сараевского покушения уже не считались изменниками и преступниками. Война закончилась, Германия и Австро-Венгрия были повержены, а их императоры Вильгельм II и Карл I свергнуты и отправились в изгнание.
Писатель Стефан Цвейг стал свидетелем того, как в марте 1919 года император Австро-Венгрии пересек границу со Швейцарией в шикарном салон-вагоне: «В зеркальной вагонной раме я увидел почти во весь рост императора Карла, последнего императора Австрии, его одетую в черное супругу королеву Зиту. Я вздрогнул: последний император Австрии, наследник габсбургской династии… покидает свою империю!.. Все вокруг ощущали в этот момент ход истории, мировой истории… Паровоз тронулся резким толчком, словно и он совершал над собою насилие, поезд медленно удалялся… Только теперь, в это мгновение, почти тысячелетней монархии действительно пришел конец».
А 1 декабря 1918 года на Балканах возникло новое государство южных славян — Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1929 года — Королевство Югославия), в 1921 году его королем стал Александр Карагеоргиевич. В этой стране Принцип и его товарищи считались уже героями и борцами за освобождение славян. Разумеется, вскоре встал вопрос о торжественном перезахоронении казненных и умерших участников «Молодой Боснии» в Сараеве.
Девятого июня 1920 года вскрыли могилы Принципа, Грабежа и Чабриновича в Терезине, место расположения которых указал Франтишек Лебел. В одной из них обнаружили скелет человека без руки. Сомневаться не приходилось — это были останки Принципа.
Через десять лет после этих событий в Белграде вышла книжка одного из основателей спортивно-гимнастического общества «Сербские соколы» в Боснии и Герцеговине Стевана Жакулы. Жакула дружил с Велько Чубриловичем и Мишко Йовановичем, сам участвовал в молодежном движении и в 1916 году тоже был осужден «за государственную измену» на десять лет тюрьмы. В 1920-м он входил в состав боснийской делегации, которая отправилась в Терезин за останками «видовданских героев».
Тем временем кости Принципа, Грабежа и Чабриновича были уже извлечены из могил. Это сделали местные власти Терезина и члены чешского общества «соколов». На месте погребения они установили памятник и украсили его цветами. В Терезин были также доставлены эксгумированные останки Якова Миловича, Недо Керовича и Петара Керовича. Все они находились в металлических гробах, которые до приезда делегации из Боснии хранились в семейном склепе председателя общины Терезина.
Передача останков происходила в торжественной обстановке. Гробы установили на высоком подиуме, у которого стоял почетный караул из шести чешских «соколов» с обнаженными саблями в руках.
Гробы погрузили в специальный вагон, а «соколы» из Боснии и Герцеговины и Далмации несли у них круглосуточное дежурство. Как вспоминал Жакула, больше всего они опасались нападений во время проезда по австрийской территории. Но всё обошлось. Путь по Словении и Хорватии проходил медленнее — из-за митингов. Особенно запомнил Жакула последний отрезок пути: «Эта поездка по Боснии и от Брода до Сараева была настоящим триумфальным походом мертвых героев по своей земле… На всех крупных станциях, где поезд задерживался хотя бы на минуту, устраивались торжественные и благочестивые встречи и прощания, произносились патриотические речи, а певческие дружины пели патриотические или траурные церковные песни. Даже на маленьких станциях, которые поезд проскакивал без задержки, стояли люди с шапками в руках и набожно крестились при прохождении поезда…»
К этому времени в Сараеве уже вскрыли могилы Данилы Илича, Велько Чубриловича, Мишко Йовановича, Марка Перина и Богдана Жераича. Их останки тоже поместили в металлические гробы. Вместе с огромной толпой они ждали в Сараеве прибытия поезда из Терезина. Когда состав остановился, все закричали: «Слава видовданским героям!»
Затем гробы по одному начали выносить из поезда, называя имена тех, чьи останки в них находились, и каждый раз собравшиеся кричали: «Слава видовданским героям!» Катафалки с одиннадцатью гробами двинулись через всё Сараево. Стеван Жакула отмечал, что более трогательного и грандиозного прощания Сараево раньше никогда не видело и, «думаю, уже не увидит».
Братская могила для «видовданских героев» была готова на православном кладбище в районе Кошево. Любопытно, что вплотную к нему примыкает католическое кладбище, на котором хоронили в том числе солдат австро-венгерской армии, погибших на фронте или умерших в госпиталях. Многообразие боснийской жизни проявилось даже здесь.
В 1939 году над местом погребения «видовданских героев» возвели небольшую капеллу. Проектировал ее сербский архитектор, во время Первой мировой войны бывший военным летчиком, Александр Дероко. Удивительно, но капелла уцелела и во Вторую мировую войну, во время немецкой оккупации Сараева, и в кровопролитную югославскую гражданскую войну в 1990-х годах. Если подойти к ней совсем близко, то на камнях, из которых она построена, можно увидеть кресты и фамилии, написанные на кириллице. Смотритель кладбища обязательно расскажет вам: часовня сооружена из могильных плит со старинного сараевского православного кладбища, которое насчитывало несколько сотен лет. К тридцатым годам прошлого века это кладбище было уже заброшено, его памятники разрушались, так что было решено сохранить хотя бы часть из них таким необычным образом.
Теперь на капелле золотыми буквами выбиты имена Гаврилы Принципа и других «видовданских героев», а со всех сторон их окружают полустертые фамилии уже никому не известных людей. «Принцип и его друзья, — говорил нам смотритель кладбища, — наверное, были бы не против такого соседства. Они ведь родились и выросли среди таких же обычных людей, боролись за них и теперь вот навечно остаются с ними».
Сохранилась фотография, сделанная в день перезахоронения останков «видовданских героев» в Сараеве: толпа нарядно одетых жителей города как раз на том самом месте, где был убит Франц Фердинанд. На стене дома укреплены ковер с двуглавыми сербскими орлами и венки, а на ковре — портрет Гаврилы Принципа. Его культ «национального героя» начинался уже тогда.
Почитание Принципа и других членов «Молодой Боснии» отличается одной любопытной чертой — оно пережило несколько государств с различной общественно-политической системой. Принцип и его товарищи считались героями и в королевской Югославии, и среди югославских партизан-коммунистов и сербских четников-монархистов во время Второй мировой войны, и в социалистической Югославии маршала Тито, и в полусоциалистической «третьей Югославии» и Сербии Слободана Милошевича, и, наконец, в сегодняшней Сербии. А на родине, в Боснии и Герцеговине, споры о них продолжаются и сегодня.
Главные участники покушения на Франца Фердинанда не дожили до того момента, как ненавистная им Австро-Венгерская империя ушла в историю. В августе 1917 года, в возрасте двадцати семи лет, в Швейцарии неожиданно умер идеолог «Молодой Боснии» Владимир Гачинович. Обстоятельства его смерти часто называют таинственными — врачи говорили то о воспалении слепой кишки, то о воспалении желудка, сделали Гачиновичу операцию, через несколько дней после которой он скончался. Любители конспирологии с тех пор пишут, что Гачиновича, возможно, отравили. Кто и почему? Версии разнятся — говорят то о масонах, якобы не хотевших, чтобы он проговорился об «истинных организаторах покушения», то о сербах, которые решили «принести его в жертву», чтобы начать мирные переговоры с Австро-Венгрией, и т. д.
Королевская Югославия, как и мечтали участники покушения, действительно объединила в себе большинство южных славян. Но вряд ли Принципа и его друзей привели бы в восторг форма этого объединения и политический режим на их новой «большой» родине. Они всё-таки были людьми леворадикальных взглядов и, вероятно, вскоре испытали бы чувство разочарования от происходившего в стране, где в 1929 году дело дошло практически до личной диктатуры короля Александра. Не случайно многие из бывших участников молодежного движения в Боснии и Герцеговине потом симпатизировали коммунистам, а некоторые, как уже говорилось, сотрудничали с Коминтерном и советской разведкой.