А известный боснийский исполнитель народных песен Сафет Исович пел:
В шестидесятые, семидесятые и даже восьмидесятые годы прошлого века по «местам Гаврилы Принципа» возили пионеров, передовиков производства и просто туристов. Главным объектом посещения кроме музея «Молодой Боснии» в Сараеве был также дом-музей Принципов в Обляе.
От того, как сегодня кажется многим людям старшего поколения, спокойного и счастливого времени, осталось немало документальных кадров, запечатлевших сербов, хорватов, македонцев, черногорцев и других югославов, внимательно осматривающих дом и экспозицию небольшого музея, а также пионеров, говорящих, что хотели бы стать такими же, как «родившийся здесь герой». «В этом доме, — сообщает диктор одного из югославских документальных фильмов об Обляе, — тщательно сохраняется память о молодом человеке, который своими выстрелами в Сараеве бросил вызов оккупантам и поработителям южных славян».
Но всё это — в прошлом.
А что сегодня помнят о главных участниках сараевской трагедии — не историки, а самые обычные люди?
Что касается Франца Фердинанда, то простые австрийцы о нем знают мало. Анита фон Гогенберг, которая сама часто встречает посетителей принадлежавшего ее прадеду замка Артштетген, нас тоже водила по всему замку и окружающему его саду, для обустройства которого Франц Фердинанд потратил много сил и средств. Он выращивал розы, его правнучка — огромные пионы, которые показывала нам с нескрываемой гордостью, называя их «княжескими».
Княгиня Анита откровенно признавалась — со временем люди всё меньше помнят о том, кем был Франц Фердинанд и что с ним произошло. Даже те, кто приезжает в замок. «Нет, они, конечно, слышали о сараевских событиях, но очень удивляются, что этот замок самым непосредственным образом связан именно с тем человеком, которого там убили. Они даже не помнят, как его звали». По ее словам, только около 20 процентов посетителей музея более или менее знакомы с событиями в Сараеве.
Она показала нам все 25 залов музея и рассказала, как сложилась жизнь детей эрцгерцога после гибели родителей. Их называли «сараевскими сиротами». Макс, Эрнст и София, лишившись сразу матери и отца, жили в Чехии. В 1919 году восемнадцатилетняя София вышла замуж. Тогда же у них конфисковали в пользу государства всё имущество и выслали в Австрию, разрешив взять с собой только по пять килограммов вещей на человека. В Австрии же их лишили титулов — они в Австрийской республике были упразднены.
Макс Гогенберг поселился в замке Артштетген. Он изучал право. Эрнст — растениеводство и лесоводство. Оба брата были убежденными «легитимистами» (монархистами), терпеть не могли нацистов и лично Гитлера и выступали против аншлюса — присоединения Австрии к Германии.
Когда же в 1938 году аншлюс всё-таки произошел, нацисты арестовали братьев и отправили в концлагерь Дахау. Макс сидел там полтора года, а Эрнста перевели в концлагерь Заксенхаузен, где он находился до 1943 года. Он умер в 1954 году в возрасте сорока девяти лет.
Когда Австрию освободила Красная армия, советская военная администрация назначила Макса Гогенберга бургомистром Артштеттена. В музее и сейчас можно увидеть любопытные экспонаты: нарукавную повязку с надписью «бургомистр» на русском и немецком языках, а также соответствующее удостоверение, тоже на двух языках. «Интересно, что советский офицер, который сообщил ему об этом назначении, очень хорошо, буквально в деталях, знал его биографию и вообще историю нашей семьи, — рассказывала Анита фон Гогенберг. — Советские офицеры были тоже расквартированы в замке Артштетген. Они знали, кому он принадлежал раньше, и вообще вели себя очень предупредительно».
Через пять лет Макс получил должность бургомистра уже путем выборов. Он умер в 1962 году. София намного пережила братьев, скончавшись в 1990-м в возрасте восьмидесяти девяти лет.
У Макса было шестеро детей (в том числе Георг фон Гогенберг), у Эрнста — двое, у Софии — четверо. Так что сейчас по всему миру «рассыпано» немало потомков эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги Софии Хотек, герцогини фон Гогенберг.
Сегодня княгиня Анита фон Гогенберг старается, чтобы музей в Артштетгене не только мог объективно рассказать о Франце Фердинанде, но и превратился в один из известных туристических брендов Австрии.
В магазине при замке продаются не только книги, буклеты, альбомы и открытки с портретами эрцгерцога и его жены, но и многочисленные сувениры, которые в России наверняка вызвали бы яростные споры. Например, бутылочки со шнапсом «Франц Фердинанд» или джем, варенье и мед «от Франца Фердинанда». Хорошо продаются наборы шоколадных конфет «Франц и Софи» с портретами супругов на этикетках. И конечно, всякие магнитики и значки. Продаются еще различные обереги из камней, подобные тем, которые вроде бы носили эрцгерцог и его жена. Странно, что их покупают, ведь такие амулеты не уберегли эрцгерцога и его супругу.
Но, несмотря на то, что «популяризация» образа Франца Фердинанда идет довольно быстрыми темпами, эрцгерцог, престолонаследник, потенциальный реформатор империи и жертва выстрелов Принципа, похоже, всё больше уходит в тень исторической науки. Трудно, например, представить себе, что на улицах Вены собравшиеся в кучку австрийцы яростно спорят о нем.
Что же касается его убийцы — совсем другое дело. Похоже, даже среди потомков эрцгерцога к нему относятся по-разному.
«В нашей семье, — говорила княгиня Анита, — не было ненависти к Принципу. Он был молодой и несчастный человек, которого просто использовали. Потом он долго сидел в каменном мешке. Но, конечно, для многих и сейчас это сложный вопрос, кем он был — убийцей, террористом или героем».
Ну а для Георга фон Гогенберга он, как уже говорилось, «обыкновенный убийца».
Если, оказавшись в городе Сараево, столице нынешнего государства Босния и Герцеговина, вы вдруг захотите побывать в местах, где родился и вырос Гаврило Принцип, то и сегодня сделать это будет не слишком просто. Дорога на его малую родину займет шесть-семь часов на автомобиле. Придется пересечь почти всю Боснию.
Сегодня Босния — достаточно необычное государство, конфедерация, состоящая из Федерации Боснии и Герцеговины (большинство ее жителей составляют боснийские славяне-мусульмане, или бошняки, и хорваты-католики) и Республики Сербской, где преобладают сербы. Но и в Сараеве (столице Федерации) существует крупный сербский район — Восточное Сараево.
Такое государственное устройство — результат гражданской войны 1992–1995 годов, когда сербы, хорваты и мусульмане, недавние граждане единой Югославии, с упоением истребляли друг друга, и соглашения о прекращении огня, подписанного 21 ноября 1995 года на американской военной базе Дейтон в штате Техас президентами Сербии, Хорватии и лидером боснийских мусульман. Именно по Дейтонскому соглашению была определена «конфигурация» нынешнего боснийского государства.
Хотя границ в буквальном смысле слова между Федерацией и Республикой, как и между «федеративным» и сербским районами Сараева, сейчас нет, в разных частях Боснии и по сей день чувствуется разное отношение и к современным событиям, и к истории, и к некогда общим для всей Югославии национальным героям. И к Принципу в том числе.
…В этой стране перемешано всё: имена, национальности, память о прошлом. Во время путешествия в родное село Принципа за окном машины сменяют друг друга сербские, мусульманские и хорватские села. Потрясающие по красоте пейзажи — то горы, то равнины. Даже погода за время поездки может измениться несколько раз. Но неизменно одно — следы многочисленных войн, которые прокатились по этой земле в XX веке.