Тем временем дворец уже окружили мятежные армейские части, и сопротивление охраны было быстро подавлено. Были заняты почта, телеграф и Министерство иностранных дел. Во время переворота были убиты глава правительства Димитрие Цинцар-Маркович, братья королевы, один из которых, по слухам, мог быть объявлен наследником престола, и военный министр Милован Павлович. Полковник Сысоев, на глазах которого происходил штурм квартиры Павловича, писал в отчете в Санкт-Петербург:
«Солдаты ломились в дверь министра, но она не поддавалась; тогда начали в нее стрелять в упор из ружей, а затем раздобыли где-то топор и вырубили дверь (я всё это наблюдал из окон своей квартиры, выходящих во двор, из которых видна площадка лестницы). <…> Против окон генеральской квартиры, прикрываясь деревьями, стал взвод пехоты и открыл огонь по окну кабинета генерала. Милован Павлович отстреливался из револьвера пока не был ранен; говорят, что он первый начал стрелять; говорят также, что в окно было брошено три динамитных патрона и что генерал будто бы также их имел в запасе (он предвидел возможность революции и имел при себе три револьвера). <…>
Когда смолкла перестрелка и солдаты удалились, я вошел в квартиру генерала, и глазам моим представилась картина полного разрушения; на полу валялись щепы, обломки мебели и домашней утвари, масса битого стекла, обвалившаяся штукатурка; всё изломано, исковеркано; повсюду на стенах и даже на потолке следы ударов пуль.
Войдя в кабинет, я увидел убитого генерала, лежащего ничком в луже крови. На обезображенном трупе его найдено 17 штыковых и пулевых ран. Во время кровавой расправы с генералом объятые ужасом несчастная жена и взрослая дочь его скрывались на чердаке и остались живы; женщин вообще решено было не убивать».
Между тем заговорщики никак не могли найти короля и королеву. Наконец, примерно в половине четвертого утра один из офицеров заметил двери в тайную комнату, скрытые драпировкой. Заговорщики потребовали от захваченного ими старшего адъютанта короля выманить оттуда Александра. Адъютант несколько раз позвал: «Ваше величество!» Услышав знакомый голос, Александр отпер двери и сделал шаг вперед. Тут же раздались выстрелы.
Убийство было невероятно жестоким. В короля выпустили около тридцати пуль, в его супругу — восемнадцать. Затем их тела изрубили саблями. Русский дипломат и историк Владимир Теплов[14] в работе «Белградское цареубийство», появившейся в печати в России в том же 1903 году, писал о майском перевороте:
«Сербы покрыли себя не только позором цареубийства, — что уже само по себе не допускает двух мнений, — но и своим поистине зверским образом действий по отношению к трупам убитой ими королевской четы. После того как Александр и Драга упали, убийцы продолжали стрелять в них и рубить их трупы саблями: они поразили короля шестью выстрелами из револьвера и 40 ударами сабли, а королеву 63 ударами сабли и двумя револьверными пулями. Королева почти вся была изрублена, грудь отрезана, живот вскрыт, щеки, руки тоже порезаны, особенно велики разрезы между пальцев, — вероятно, королева схватилась руками за саблю, когда ее убивали, что, по-видимому, опровергает мнение докторов, что она была убита сразу. Кроме того, тело ее было покрыто многочисленными кровоподтеками от ударов каблуками топтавших ее офицеров.
О других надругательствах над трупом Драги я предпочитаю не говорить, до такой степени они чудовищны и омерзительны. Когда убийцы натешились вдоволь над беззащитными трупами, они выбросили их через окно в дворцовый сад, причем труп Драги был совершенно обнажен».
Сами заговорщики потом отрицали обвинения в надругательствах над телами короля и королевы. Они объясняли, что только хотели показать солдатам, что Александр и Драга действительно убиты, и поднесли их трупы к окну, а потом они сами упали вниз.
Во дворце и вокруг него царила атмосфера победы. «Нет больше тирании!» — кричали заговорщики. Тела короля и королевы быстро убрали и через день тайно похоронили в белградской церкви Святого Марка, окруженной войсками[15].
«Султан Абдул-Гамид, — отмечала газета «Русский вестник» 13 июня (31 мая) 1903 года, — узнав о событиях в Белграде, пришел в такой ужас, что с ним сделалось нечто вроде нервного припадка. Подробностей он не захотел и слушать. Турецким газетам воспрещено цензурой писать о событиях. Напечатано лишь, что король и королева сербские скончались».
«…Отличилась также белградская газета «Уставна Орбита», — вторил «Русскому вестнику» «Московский листок». — Об убийстве короля и королевы она напечатала одну строчку петитом в отделе хроники. К этому прибавлять нечего…»
Ну а нам, конечно, есть что прибавить.
Тема убийства сербской королевской четы еще долго обсуждалась в газетах.
«Русский листок» отмечал: «Белградскую трагедию успели уже перенести на сцену. В театре Карлсруэ разыгрывается четырехактная пьеса на этот сенсационный сюжет. На афишах крупными буквами обозначены названия картин: «Драга», «Цареубийство», «Месть народа» и т. д. В заключение исполняется «сербский национальный гимн». Пьеса «сделана» некоей Северин Будрович и делает, разумеется, колоссальные сборы; у касс нет отбоя, даже тропическая жара, вредная для театральных сборов, и та побеждена интересом, который в немецкой публике вызывает эта трагедия «из современной жизни».
«Новости дня» утверждали: «Белградский корреспондент «Neue Freie Presse» из хорошего источника узнал, что известие, будто королева Драга оставила 11 миллионов] франков, хранящихся в английском банке, вымышлено. На самом деле за свое трехлетнее пребывание на королевском троне Драга скопила всего 900 000 фр[анков]. Состояние короля Александра — незначительное. Недвижимая собственность Обреновичей еще при Милане была обременена долгами и заложена большей частью в русском Волжско-Камском банке».
Наконец, та же газета под заголовком «Петер (так в тексте. — Е. М.) Карагеоргиевич — король» (имя так указано в газете) сообщала: «Некоторые белградские газеты, оглядываясь на бесславное царствование династии Обреновичей, называют ее не национальной. Обреновичи только и делали, что отдаляли Сербию от великой славянской державы, которой Сербия обязана столь многим: Обреновичи тянули Сербию к Австрии, к немцам, — исконным вигам славянства, мучителям сербов. «Смерть сына Милана, опозорившего Сербию перед всем миром, не вызовет в сербском народе сожаления!» — заканчивает свою статью одна из газет».
Заговорщики выполнили свое обещание — возвели на престол короля Петра. Его коронация состоялась 4 октября (21 сентября) 1904 года. С ней связана весьма любопытная история.
Церемонию коронации сняли на кинопленку англичане Арнольд Мьюр Уилсон и Фрэнк Сторм Мотершо. Эта пленка считается самым старым кинодокументом на Балканах, а в 1980 году небольшой фильм был провозглашен культурным наследием сербского народа. Через сто с лишним лет после коронации можно своими глазами увидеть, как всё происходило.
Двадцать первого сентября улицы Белграда были заполнены народом и военными в парадной форме. В восемь часов утра король проследовал из дворца к кафедральному собору, в котором, собственно, и состоялась коронация. Затем, уже в полном королевском облачении, он верхом вернулся во дворец, где торжества продолжились. Вечером Петр присутствовал на торжественном спектакле в Национальном театре.
14
Справедливости ради следует отметить, что сам Теплов (в 1879 году он был вторым секретарем посольства в Константинополе, в 1900-м — генеральным консулом в Нью-Йорке) не являлся очевидцем переворота и в его работах на эту тему содержится немало неточностей.
15
После того как в 1915 году австрийцы заняли Белград, на могиле Александра и Драги был установлен памятник, но его демонтировали сразу после окончания Первой мировой войны и оставления австрийцами города.