– А что, может и дадут!? – ответил я, и мы рассмеялись, глядя на окружающих бегущих по своим делам прохожих.
С тех пор, если опаздываю, я всегда включаю «Свободу», ведь теперь я знаю, что опоздать невозможно.
Встреча
Поэты не предают свою Музу
Мы шли по Невскому, предаваясь воспоминаниям о школе, когда чья-то тяжелая рука легла на плечо Егора.
– Здорово, чувачок.
– Ни хрена себе. Дрозд, ты что ли? Откуда?
– Так я здесь живу.
Над нами возвышался гигант в кожаных штанах с развивающимися темными волосами и с гитарой за плечами.
– Слушай, а чем тогда закончилась вся эта история? Ты же ушел из института? Мы тебя месяц искали. Так и не понял никто, куда ты пропал? – спросил Егор.
– Первые полгода был ад. Я летел в пропасть, и чем быстрее я падал, тем дальше от меня отдалялось дно. Но я знал, я знал, что ни хрена больше не хочу. Ни сопромат, ни «вышка» меня не прельщали. Я кроме музыки ничем не мог заниматься. Понимаешь, просто не мог. На все наплевать было.
Я вставал в девять утра и ложился в одиннадцать вечера. Не бухал, не водил девиц и ни в чем предосудительном замечен не был. Все это время я играл на гитаре. Понимаешь, ни хрена больше не делал, просто играл на гитаре.
На такую мелочь, как повестки из военкомата не было желания и времени хоть как-то отреагировать. Все стуки в дверь игнорировал. Да и все равно в наушниках ничего не слышно.
– Я «не бренчал», мешая соседям спать. Аккуратненько, сидя в наушниках, с электрогитарой в руках, разучивал нотную грамоту с утра до вечера. В парикмахерскую не ходил. Через месяц лишили стипендии. Еще через 3 месяца родители перестали присылать матпомощь. В 91-ом сытых в моем окружении в принципе не было, не говоря уж об общаге Политеха.
Затянувшись, он продолжил:
– Из общаги я почти не выходил. Когда почувствовал, что могу хоть что-то изобразить на гитаре, стал выбираться в люди. Через полгода познакомился с басистом неплохим. Он подтянул ударника, одноклассника своего. Точку нашли, стали репетировать. У ударника была сестра, она в хоре пела. Стали на фесты звать. Там с Сохатой познакомился, а она уже как-то в нужный момент в хорошую команду пригласила.
– Я в Питере сейчас базируюсь, ищу квартиру или комнату. У тебя никто не сдает? – спросил верзила.
– Знакомые двушку сдают, – ответил Егор.
– Двушка дорого. Нужен тогда кто-то еще, – сказал Дрозд.
Инстинкт не подвел – я понял, что это свой.
– Давай я впишусь ненадолго, – предложил я. – Егор завтра улетает, а я еще должен тут по делам остаться.
– Заметано.
Дрозд
– Слушай, а кто этот чувак здоровенный в кожаных штанах? Я малость припух, когда увидал его? – спросил я Егора после.
– Это же Дрозд. Крутой мэн. Он с нами в Политех поступил. Все шло путем, пока он вдруг не пропал, – начал Егор.
– Куда пропал? – спросил я.
– Вот так просто не пришел в один прекрасный день на лабораторную по физике, и все тут. Прошла неделя, потом еще одна, а Дрозд все не появлялся.
– И что, никто этого не заметил в деканате? – удивился я
– Ну, мы-то с Санычем заметили. После занятий мы отправились в Политеховскую общагу на «Лесной».
– Где тут у Вас Дрозд, длинный такой? – говорю я.
– Да на третьем этаже он, в 305-ой, пьет видать, неделю уже из комнаты не выходит, – махнула рукой пожилая вахтерша.
Подходим мы с Санычем к 305-ой комнате, я почтительно постучал в дверь согнутым средним пальцем. Ответа не было. Тогда мы постучали сильнее, теперь уже кулаками. Тишина… Мы начали бешено колотить в дверь каблуками, развернувшись к ней спиной.
– Погоди, я лимонада куплю, горло пересохло, – сказал Егор, отойдя к ларьку.
– Давай.
– Ну вот, – отпив из горла, продолжил Егорий. Минут через десять из-за двери наконец раздался недовольный голос Дрозда:
– Кто там?
– Да мы это, Егор и я.
– Идите к черту, я занят, – недовольный голос указал нам ориентир для дальнейшего движения.
Но Саныч, как ты знаешь, парень настырный:
– Открывай, а то дверь вышибем.
– Я вас щас убью с ноги. Я бросил Политех, все, точка!
Рисковать мы не стали, тогда его габариты превышали наши с Санычем вместе взятые и давали основание полагать, что любое физическое столкновение закончится для нас фиаско…
Однако, много воды утекло, – добавил задумавшись Егор и отпил еще лимонада.
Рубеж