Готовым же к эксперименту ученикам предлагалось довериться ему, своему тренеру, и выполнять то, что положено, следуя чётким указаниям – с необходимым терпением и настойчивостью.
Задание, которое поставил Гаятри, звучало: ни при каких условиях не пойти на поводу собственного эго и принять, образно говоря, «крест послушания» во всей его полноте.
Студентам, а вернее для начала студенткам, предлагалось почувствовать себя кем-то вроде Иисуса Христа, отдающим всё ради Царствия Божия – принести жертву, что называется. И при этом – очень важно – не забывать испытывать благодарность за представившуюся возможность. – Такой вкратце смысл опыта.
А сам опыт заключался в том, что… Мастер намерен… – побрить наголо всех присутствующих. Таково первое задание дня. И начнётся данное событие с новой девушки по имени Таня – настоящим Нагвалем, обладающей чистотой сердца и помыслов. И за это предлагалось наградить её аплодисментами…
Гаятри повернулся к Тане и начал показательно апплодировать.
Невольно смутившиеся студенты – вступая несмело по одному – начали, редко хлопая, присоединяться. Сам учитель захлопал активнее. И тогда уже зал поддержал. – Хотя, справедливости ради надо сказать, без такого уж великого энтузиазма.
И, странно – никто не засмеялся. Атмосфера в зале скорее походила на напряжённое осмысление, чем на стандартную весёлую поддержку забавного начинания.
Обычно на такого рода тренингах люди очень часто смеются (или хихикают, даже вроде бы порой и нервно). Так, в случае, например, когда не умеют распознать, зачем мастер что-то сказал… – люди неосознанно, на автопилоте выбирают форму реакции смех. Вроде бы, желая показать: да, да, всё так, – дают понять специальными смешками, – мы согласны, мы понимаем, не бараны же какие-то, всё-таки образованные, учились, а не случайно-прохожие.
Такое же примерно чувство владеет студентами, когда мастер говорит о чём-то «совсем элементарном» на их взгляд. Тогда механически начинают смеяться. Этим люди как бы дают понять, что «признают шутку учителя» и… ценят.
Но на самом деле – положение строго противоположно: все смеются каждый раз и без шуток вовсе, когда не понимают, с какой целью мастер говорит, якобы, прописные истины. Смех по-сути является реакцией-самозащитой в момент «слишком простого» высказывания. И всегда смолкает, если речь заходит о чём-то хоть чуточку посложнее – когда уже можно, наконец, задействовать интеллект. При заумных речах публика обычно не смеётся.
А сейчас ситуация была такая, что никто толком не понимал, зачем такие «неуместные шуточки» и «реальный примитив» (вместо высоко-духовных практик). Но, не понимая – им почему-то не захотелось смеяться.
***
Таня не поверила своим ушам! Она смотрела во все глаза, переводя взгляд с учителя Гаятри на Стаса, – потом на Катю, на Гарика, зал и – снова на Стаса и на Гаятри. Все в зале молча уставились на неё. Кажется, всё вокруг застыло в оцепенении!
Посреди тишины вошли две помощницы с подносами, на которых стояли маленькие бумажные стаканчики с травяным чаем. Одна из них остановилась напротив Тани: девушка, не глядя, словно в трансе, протянула ладонь, сжала пальцами вставленный в неё стаканчик и медленно выпила. В зале царило молчание…
Девушка повернулась к своему парню и прошептала:
– Стас, что мне делать?
В тишине, казалось, замерло время…
Наконец, Стас собрался с мыслями и – глядя перед собой в пол, рассудил:
– Слушай, тут всё-таки тренинг. Это дело серьёзное. Здесь всякие отмазки, типа «что я скажу маме» не проходят. Если уж ты приехала на тренинг – значит… нужно принимать все правила игры! Иначе никакого результата не получить!
После такого здравого рассуждения Стас вопросительно посмотрел на Гаятри.