Но всё же Бурмистров взял себя в руки и произнёс:
– Хорошо, согласен. Мы выложим инфу, а она взовьётся, чтобы отмазаться? Но как мы докажем? Ты раздобыла какие-то документы? А главное – как мы отберём у неё права на книжку?
– Вот тут и начинается самое интересное! – воскликнула радостно Розка, испустив из глаз целый сноп искр неземной красоты! – Ну точно замаскированный пришелец, засланный на грешную землю таинственными существами, и отыскавший, вероятно, запрятанный тысячелетия назад клад, – так сияло лицо Розки, к великому удивлению Бурмистрова.
– Ну, так что «самое интересное»-то? Не томи! – и Василий заёрзал на скамейке.
– В общем, я сегодня вступила в Тайный Клуб, общественность которого будет нам помогать наказать эту сучку milapres! – И Розка удовлетворённо откинулась на спинку скамейки, очевидно не имея более, чего сообщить, потому что главное – наконец – свершилось!
Васяня открыл от удивления рот:
– И это ВСЯ новость?!! – он не знал, что сказать, – Самойлова, ты йобнулась совсем? Или только частично? – Васин голос был нежнее птичьего молока…
– Нет, Вася, йа не йобнулась, а просветлела, – довольная, отчеканила тантристка, – ко мне ночью, наконец, приходил Гаятри. Он не только трахается лучше, чем ты… можешь представить, но и – сообщил, где найти это Общество и чего там нужно сказать, чтобы приняли! А ты Васяня – идиот, я всегда это знала! Только претворялась, жалея тебя – тупого борова и предателя, ссучившегося задолго до того, как тебя привлекут… Не знал? А за тобой давно следят… С чего, думаешь, в твоём подъезде поселились бомжи? – и душечка скукожила личико – вернее, специфически издевательское табло, с наморщенным лобиком.
– И между прочим, они знают, чего ты просишь меня проделывать с тобой ночами – всё чаще и чаще, «Тантрист» ты мой, не-НАХ-лядный!
Васяня слушал, и рот его открывался всё больше и больше, пока он весь – стал напоминать куклу из известной телепередачи: с отваливающейся и щёлкающей нижней челюстью.
«Чего это она? Может, новую роль разучивает?» – мысли в Васиной голове, что называется, путались и рвались…
Чего ответить Розке он не знал. Но что самое странное – ему резко расхотелось отвечать! Вася попросту испугался.
– Роз, ты чего? Не ёбнулась? А чего тогда? – и ему захотелось тихо залезть под скамейку…
«Какая, к чёрту, milapres? Какая Гвинея?» – Бурмистрову хотелось спросить кого-нибудь «хде я?», но, увы! – Перед ним сидела Розка, нагло смотрела ему в рожу, и спросить было совершенно некого. Причём… могла с минуты на минуту двинуть в ту рожу кулаком – с неё станется! Она же чокнутая! Ебанатик! И всегда была ебанько! Как же он позабыл-то? Блять! Чего это сейчас с ним тут происходит? Она чего, задумала его свести с ума?
Словно матросики по палубе перед штормом – забегали в голове Васяни перепуганные мыслишки, пытаясь срочно придумать, куда бы соскочить. Перенести, например, это «свидание» на какую-нибудь более отдалённую дату! А ещё лучше – перенести Розку в ту «Гвинею», к milapres!
Только чего-то ничего совсем не придумывалось. И Розка никуда не переносилась – чОртова ведьма даже не собиралась оседлать метлу! Васяня продолжал таращиться по сторонам – натуральный чурка с глазами – силясь чего-й-то предпринять.
И тогда Розка встала, посмотрела сквозь него на скамейку, вероятно желая рассмотреть, не описялся ли Васяня от обилия чувств, после чего – театрально плюнула и процедила:
– Дурак ты, Вася, и не лечишься!
И посмотрев на него ещё раз очень многозначительно – Самойлова достала из сумки блестящее зелёное яблоко, смачно откусила едва ли ни четверть разом, повернулась и – сексуально вращая бёдрами – пошла прочь…
Васяня сидел, судорожно пытаясь сообразить, что это было…
Он даже не мог встать, чтобы тоже побыстрее свалить из этого ебучего сквера, пока она не одумалась, не вернулась и не придушила его невзначай. – Почему-то Бурмистрову устойчиво виделись картины, где Розка хватает его за горло, приподнимает одной рукой над землёй, а он сучит ногами и, задыхаясь, только пучит на неё глаза, не в силах даже сопротивляться…