Хоть тебя я проклинаю, льешь ты кровь мою жестоко,Проклинающий отступник сам собой тому причиной.
Навои, вина не пьешь ты, ждет напрасно виночерпий, —Образ грозный, голос нежный — роковой тому причиной.
* * *
Не спросила — сердце друга трепетать давно ли стало?Оскорбленное, тем боле замирать от боли стало.
Раны кровь не успокоил, не унял рубин подруги.Видеть струи слез кровавых ей забавно, что ли, стало?
Я хотел вином рубина отогнать свои печали,Но в безумье впало сердце и чернее смоли стало.
Сердце, на горе терпенья ты живешь, но все нагорьеСмыто паводком любовным и ровней юдоли стало.
Навои, ты жемчуг нижешь из росу своей ланиты,И тебя лишь стихотворство утешать в недоле стало.
* * *
Как от вздохов безнадежных дым струится, посмотрите!В ночь разлуки море горя как клубится, посмотрите!
От луны письмо доставив, в грудь мою вонзила когтиИ с моим кровавым сердцем взмыла птица — посмотрите!
Родинка на подбородке — волшебство индийских магов,А под ним михраб явила чаровница, посмотрите.
У меня душа сгорает от любовной жгучей жажды.Два рубина, влаги полных, ей криница, — посмотрите.
И глаза ее, и губы взяли в плен мою свободу,В них так сладостно и властно смех искрится, посмотрите.
Тщетно Шествующий ищет, хоть и полон мир Желанным.Боже! Он страданья просит, он томится, посмотрите.
Навои в стремленьи к другу перестал быть сам собою,Взял он посох, и на теле — власяница — посмотрите!
* * *
Я желтухой болен, кравчий. Весь в осеннем цвете яром,Где ж вино, что охмеляет винограда желтым даром?
И лицо мое, и тело — листья желтые на ветке.Пожелтели — кто ж излечит их целительным отваром!
И в очах зрачки с белками стали желты, как тюльпаны.Что за хворь? Той розоликой жечь меня дано пожаром!
Говорят, очам полезно видеть желтое — ах, где жеКипарис в одеждах розы, что пылает желтым жаром?
Желтоперой птицей ночи стал среди полдневной стаиПожелтелый день разлуки, что сражен судьбы ударом.
Если ж не больны желтухой ночь и утро, отчего жеНочь распустит кудри, солнце лик свой рвет — в рыданье яром?
Желтизну больного тела Навои скрыл в прахе скорби —Так вот нищий в землю прячет золото в кувшине старом!
* * *
Пусть сто тысяч звезд-жемчужин сыплет с высей небосвод —Туча бедствий неизбежно град печали принесет.
Знает рок одну заботу, низвергая этот град, —Обломать побеги жизни, саду тела слать извод.
Каждый, кто обижен долей, знает злобный рок небес,Но судьбу, старуху злую, благодетелем зовет!
В океане сотворенья небо — мелкий пузырек,А пузырь хоть каплю влаги даст ли от своих щедрот?
Если б небо было в силах хоть на миг найти покой,Разве так оно спешило б — день за днем, за годом год?
Небо, как и я, — в смятенье, смущено своей судьбой:Как меня в кругу терзаний, мчит его круговорот.
Синева на теле неба — от ударов злой судьбы:Как ни мчится, мне подобно, а до цели не дойдет!
Нет могущества у неба, и слабы мы наравне,И вовеки мы не можем друг от друга ждать отчет!
Навои, коль правду ищешь, знай, что сущ один лишь бог!Нету сущего вне бога, правду бог в себе несет!
Часть 2.
У пери — точка вместо уст, бог дал ей чудо чуд — уста.Дивятся люди на нее: да полно, есть ли тут уста!
Мессия сшил своей иглой ее сладкоречивый рот, —Лишь вздохи смерти, подступив, раскроют и сомкнут уста.
Все розы замерли в саду пред розоликою моей:Открыли для молитв о ней, а не для нег и смут уста.
Не удивляйтесь, что она то ранит словом, то — живит:Как у Мессии, нежен рот, но злые речи льют уста.
Окружье твоего лица напоминает солнца круг:Нет точки циркуля на нем, искать — напрасный труд — уста.
Послушай шепот уст моих — слова их только о тебе,Но жизнь покинуть срок придет — и вздохом изойдут уста.
Большую чашу, кравчий, дай! На мне как будто сотни уст, —От лютой жажды исцелит ведь лишь такой сосуд уста!
Послушай, хочешь уберечь ты тайну сердца своего, —Не подражай бутонам роз: пусть губ не разомкнут уста!
* * *
Когда тюльпаны зацветут на брошенной моей могиле,Знай: пламень сердца рдеет тут, здесь раны кровь мою пролили.
О, злы уколы стрел твоих — из ран ручьями кровь струится,А ты еще мне раны шлешь — ах, стрелы глаз не жестоки ли?
Обитель тела не нужна сраженному безумьем сердцу:О доме вспомнит ли Меджнун, блуждая средь песков и пыли?