Третий твой удавшийся проект — проект газеты, которую могут ненавидеть, но никто не в силах отрицать ее влияния, а иногда и кардинального влияния на политическую жизнь России. Не случайно тебя называют идеологом двух путчей. А Бог наш с тобой, как известно, троицу любит. Может быть, в юбилейный год и произойдет третья победная попытка остановить разрушение России, разрушение государства. По сути, проект газеты “День” — был самым авангардным проектом. Ты поломал все правила создания газеты и при минимуме средств и поддержки, при ненависти властей раскрутил самую важную оппозиционную газету в России.
Ты считаешь, что к своему шестидесятилетию успел сделать нечто главное в жизни, или у тебя немало проектов отложено на третье тысячелетие?
А.П. У меня есть несколько грандиозных проектов даже на четвертое тысячелетие… На самом деле во мне постоянно присутствует ощущение второй жизни, какой-то неявной, текущей рядом с первой жизнью. Меня когда-то поразило открытие, что есть могучая река Волга, по которой плывут корабли, плывут грузы, танкеры нефтяные, нефтяные пятна, баржи с арбузами, рыбы плавают, прекрасные молодые женщины раздеваются и заплывают, иногда утопленника несет. На берегу реки — города, церкви, заводы. А под этой Волгой течет донная, глубинная Волга. И катит свои воды тоже в Каспийское море. И та вторая, глубинная Волга — прохладна, чиста, никогда не замерзает, там нет ни одного человека, там даже нет ни одного организма. Эта глубинная Волга сливается с верхней промышленной Волгой уже в море. Вот так и мои жизни. Одна — реальная, в которой осуществляются все эти рассказанные тобой проекты, как корабли огромные двигаются, сталкиваются, тонут, выплывают, горят, взрываются — а другая моя жизнь течет глубоко-глубоко, под илом, под песком донным, под осадочными породами. Она течет вне моей воли. Я там тоже существую, но по иным законам. Это второе мое, глубинное “я” из той жизни всегда внимательно смотрит на шумное, громкое “я” из первой жизни. Смотрит с каким-то печальным выражением глаз. Но не с осуждением… И когда-нибудь мои жизни тоже сольются, и мы встретимся, наконец. Где? Может быть, это и будет Страшный Суд? Один “я” у другого “я” будет спрашивать за грехи, за пороки, за слабости. А этот верхний будет оправдываться, почему он жил так… Вторая, донная жизнь — она неизреченная. Там нет деяний, там нет поступков. Там — непрерывное ожидание.
В.Б. Ты справляешь свое шестидесятилетие накануне нового века. И даже нового тысячелетия. Что за Россия тебя ждет в третьем тысячелетии?
А.П. Первое. Россия по-прежнему должна быть огромной. Миссия русских — в освоении и стягивании воедино пространств Евразии. Русские поселились на этой плешине земли не случайно. Такова воля Бога. Только они эту гигантскую часть земли, а также часть космоса над ней могут освоить. Контролировать своими костями, родовыми могилами, крестами, железными дорогами и молитвами.
Второе. В силу того, что она огромна и набита колоссальными противоречиями, в России всегда должно быть сильное государство. Централизм. Я не против любой независимости и любой демократии, но там — в уютной маленькой Европе. Нам не надо вмешиваться в их миниатюрные правила игры, но и им незачем путаться у нас под ногами. Русское централизованное государство, оснащенное идеологией, технологией, стабильным образом жизни, заповедью — это не централизм убиения и разрушения, а централизм регулирования противоречий.
Третье. Россия заселена множеством народов. Самый великий из них — русский народ. В него изящно инкрустировано множество малых народов. Поэтому Россия всегда будет полиэтнической страной. Ей суждено всегда быть империей. Поэтому русское национальное сознание всегда общечеловечно и не держится на этнократизме. Русскость — не только в способности переносить тяготы и мороз, не только в широте и терпеливости, не только в наших песнях, но и в нашей супероткрытости. Задача русских — интегрирование всего в себя. Это такое внутреннее богатство, которого нет ни в одном другом этнически зацикленном народе. Даже пули, разрывающие мир, останавливаются перед таким богатством.