Но всё же "Колобок" интересен и — повторюсь — даже классичен (классика модернизма существует наряду с классикой реализма) не только и не столько поэтому. Он — своего рода энциклопедия советской провинции, провинции административной и уже потому провинции культурной. В том самом смысле, в котором пушкинского "Онегина" назвали энциклопедией русской жизни — разумеется, безотносительно к каким-либо иным сравнениям. И тех же качановых с мэтрами можно было найти в любом областном или республиканском центре СССР. Кирову (он же Вятка, он же Хлынов) 80-х годов ХХ века в этом отношении повезло несказанно — так не везло ни Киеву, ни Воронежу, ни Кишиневу, ни Одессе, ни Красноярску, ни Новосибирску, ни Владивостоку, хотя и в этих городах, и в других — практически везде — в то время возникали "неформальные" литературные объединения. Но, пожалуй, нигде больше такого количества талантливых единомышленников, как в кировском "Верлибре" и вокруг него, не сошлось в почти классицистическом единстве места, времени и действия. Опять же, не буду здесь перечислять имена, — скажу лишь, что, например, Светлана Сырнева тоже из их числа. И в результате, согласно всем законам диалектики, количество перешло в новое качество — осознания своей, а значит и общенародной, а значит и общемировой, ситуации. Ведь человек создан по образу и подобию Божию, то есть несет в себе возможность и вездесущности, и всеведения, и всемогущества.
Николай Голиков всё-таки выскочил из общего онейроида. Ушёл от него, как колобок, и покатился дальше — в конце концов, дело и закончится, наверное, как в народной сказке, но пока автор, слава Богу, остается вполне адекватен даже самым бредовым реалиям современного бытия, причем не только изнутри (целый месяц, проведенный взаперти в "осажденной" редакции, наверное, чего-то да стоит), а как бы и сверху. Продолжает распевать свои несуразные вроде бы песенки, сидя уже на самом носу у рыжей лисички-сестрички, неуловимо напоминающей то ли Чубайса, то ли еще кого. Так и хочется крикнуть: "Беги, колобок, беги!" — но разве сказке конец? Итак, "когда он рождался в далеком совхозе по слухам уже отцвела кукуруза…"
Владимир ВИННИКОВ
1.когда он рождался в далеком совхозе по слухам уже отцвела кукуруза
отцвел солнцедар и выдался вермут для первого раза
выдалась дивная катя для первого акта в сцене отцовского гнева
потом отцвела восьмилетняя школа и выдалась лошадь в люди везти качанова
я видел как он очумевши от шума тугоухо стоял у асфальта
с принципиально провинциальным акцентом во рту и окурком сгоревшим до фильтра
нежный пушок подбородка а ниже кашне и похоже на кеды
номерок телефона в кармане трояк на мирские расходы
я видел как адики города ему преподали гармонию и красоту
месячный проездной билет учащегося пту
недельные щи в забегаловке возле общаги
резвые вылазки из ресторана в трусы безотказной подруги
публика дремлет а кадры мелькают раскручивая спираль
качанов фрезеровщик с четвертым разрядом метит на главную роль
делит не жалуясь ложе и жалованье с женщиной древнейшего из ремесел
покупает торшер шифонеры кооператив вешалку несколько кресел
диван а мама в совхозе за гранью безумия мир покидает пресытившись уксусом
шкап а папашка является сыну по почве якшания с градусом