Именно про это, потаённое, чего мы так вожделенно и по-настоящему ( а не притворно и показно) взыскуем и о чём зачастую боимся признаться даже самим себе, снят, конечно, и незабываемый "Сталкер" А.Тарковского. Именно Тарковского, ибо от схематичной, мелкотравчатой новеллы братьев Стругацких в фильме остался лишь сюжетный намёк, бледная тень умозрительной "фантастической" фабулы. Прочтя после "Сталкера", ради любопытства, "Пикник на обочине" я был просто поражён тем, насколько, по сравнению с "авторским кино" и сценарием Тарковского, проза Стругацких безнадёжно безжизненна, образно и стилистически бледна, бедна идеями, лишена "живой крови" истинного творчества, искренней веры и подлинного страдания человеческой, художнической души "за грехи мира".
НАШЕГО БОГА ИИСУСА ХРИСТА СОЗНАТЕЛЬНО, осознанно, расчётливо и вызывающе, принародно, всемирно, согласно древнейшему ритуалу казнили, принесли в жертву, как принесли в жертву заради враждебной нам антихристовой веры и пресловутого "равноправия", заради по-фарисейски лживой либеральной "свободы" императора Александра II, премьер-министра Столыпина, царя Николая II с царицей, пятью малолетними детьми и всеми их родственниками, находившимися в то время в захваченной большевиками России. Как пролили на алтарь "мировой революции" кровь выдающегося писателя и публициста М.О.Меньшикова, философа-богослова и учёного П.А.Флоренского, русских поэтов Н.Гумилёва, А.Ганина, С.Есенина, Н.Клюева, П.Васильева, Б.Корнилова, каждый из которых для любого народа на земле составил бы поистине национальную гордость. Как принесли в жертву сотни тысяч православных священнослужителей и высших иерархов церкви, повешенных на церковных воротах, зверски растерзанных "комиссарами в пыльных шлемах", замученных на Соловках и на Колыме, расстрелянных без суда и следствия в подвалах московской, петербургской, киевской или одесской ЧеКа. Как принесли в жертву в Чечне басаевские живодёры и русского юношу, солдата Евгения Родионова, обезглавленного только за то, что он отказался по требованию бандитов сорвать с себя нательный православный крест. А ведь только за одно за это ему были обещаны жизнь и свобода. Все эти христианские мученики, говоря церковным языком, были "сораспяты" Христу, приняли нестерпимые страдания и смерть прежде всего за свою веру. Ни низложенный ещё за год до бессудной расправы Николай II, ставший "обычным" гражданином, ни тем более военнопленный и потому беззащитный перед вооружённой бандой Е.Родионов никакой серьёзной политической или военной опасности для своих истязателей уже не представляли. Значит и смысл их жертвы, как и жертвы Христа, конечно, никак не связан ни с политической, ни с межнациональной враждой, ни с "партийными" разногласиями, ни с кровавой военной междоусобицей "красных", "белых" или "зелёных". В чём же тогда заключён этот смысл? На этот, безусловно, главный вопрос, касательно Евангелия, фильм Гибсона не даёт никакого ответа. Неужели вся величайшая мистерия и трагедия, произошедшая две тысячи лет назад на Голгофе, стряслись лишь ради того, чтобы незлобивый и благодушный, невинно пострадавший проповедник из Назарета вдруг чудом восстал из небытия и, посрамив своих притеснителей, с торжеством непобедимого голливудского терминатора (последние кадры фильма), покинул место погребения? Смысл жертвы Христа отнюдь не в торжествующем посрамлении иудиного предательства, иудейского синедриона или "умывшего руки" Пилата, а в непримиримом и кровопролитном, уже более чем двухтысячелетием противостоянии между двумя религиями, двумя верами и двумя диаметрально противоположными нравственными, мировоззренческими законами всей земной жизни — Новозаветным законом о человеколюбии, покаянии и искуплении грехов, о Царстве Небесном как царстве Святой Троицы и, с другой стороны, антихристовым, человеконенавистническим лжеучением, призывающим поскорее, любой ценой набить кошелёк и брюхо во имя скотского "земного рая", подстрекающим неустанно мстить кровью за кровь и "оком за око", не прощающим и не забывающим никаких, самых ничтожных и мелочных обид, считающим всех, живущих не по Талмуду, а по Христу, ничтожными "идолопоклонниками", приравненными к грязному и тупому скоту, который не заслуживает никакой иной участи, кроме растления, порабощения и погибели. Сошлись в непримиримой вражде, противоборствовали и противостояли не Ирод с Иоанном Предтечей, не Мордка Богров со Столыпиным и не Розанов с Бейлисом, не Янкель Юровский или Свердлов с императором Николаем II, не Будённый с Деникиным, не Гумилёв с Дзержинским и не Есенин с Троцким. "Не на живот, а насмерть" схлестнулись два разных мира, два диаметрально противоположных полюса, две веры, два воинства — светлая рать Христова и отмеченная печатью зверя разбойничья шайка антихриста.