Однако даже такая крутая мера не предотвратит катастрофу, на краю которой топчется Россия, хотя облегчит положение самых бедных россиян (можно представить, какие вопли закипят, если из-за одного М.Ходорковского радио "Свобода" — 1.1.2005 — брызжет бешеной слюной, говоря о "просто региональной стране России"). И вернув государству природные ресурсы, не уйти от главного вопроса — стратегического! — экономики: автаркия ("изоляция от мира") или растворение в мировом рынке?
НЕБЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК
У Веры Галактионовой в 2003 году в "Нашем современнике" был напечатан роман "На острове Буяне", где за любовной интригой кочегара котельной Брониславы и поэта-бомжа Кеши просвечивает "стратегический" вопрос и решается в пользу автаркии. В селении, приютившем Кешу, — народовластие: ну, прямо социализм с человеческим лицом. "Утопия!" — подумала я, прочитав роман, и тут же одернула себя: "ничего подобного — это же метафора Белоруссии".
"Остров Буян" у Галактионовой — метафора России; прозаик, даже не зная об экономических выкладках Паршева, соглашается с ним, что спасение России — в изоляции от мирового рынка. Иначе, прогнозирует А. Паршев, произойдет деиндустриализация нашего отечества, а ведь индустриализация была достигнута тяжёлой ценой коллективизации 1930-х годов.
Вроде бы, о чем спорить: автаркия; и точка. Но не все так просто, дорогие прозаики и читатели их произведений.
Оказывается, просвещает нас Л.Ивашов, "читая работы еще начала прошлого столетия американского адмирала Алфреда Мэхэна, возвращаешься к его стратегии "петли анаконды", которую он предлагал в отношении Евразии, и видишь, что в отношении России этот проект реализуется сегодня. Его суть: запереть, ограничить территорию нашей страны, сковать ее выход в Мировой океан, создать проекцию военной силы, экономическое удушение — чтобы наше государство "задохнулось" внутри самого себя. Это мы и наблюдаем" ("Советская Россия", 2004, № 166).
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Что крестьянину оставили? Воздух, один токмо воздух!
А.Паршева анакондой не испугаешь: "По всем прикидкам получается, что в рамках "мировой экономики" российская экономика нежизнеспособна, а вот ограниченная внутренним рынком — вполне". Это готовый комментарий к роману В.Галактионовой "На острове Буяне"; впрочем, у экономиста и прозаика есть и расхождения насчет "человеческого лица", которое, дескать, может быть не только у социализма, но и у капитализма. Продолжаю цитату из книги А.Паршева: "3начит, в принципе вполне может оказаться жизнеспособной и сейчас. Конечно, должны отмереть паразитические наросты, сидевшие на экспорте и импорте. И тогда волей-неволей (голод не тетка) потребитель потянется к отечественному производителю, и тот начнет копить столь необходимые ему инвестиции. Останемся ли мы в будущем капиталистическим рыночным государством? Вероятность этого есть. Да рыночным мы всегда были, и при Ленине, и даже при Сталине, а капиталистическим после нынешних пертурбаций можем и остаться, правда, капитализм должен быть ограничен внутренним рынком капитала".
Поэтом — т.е. социалистом, — можешь ты не быть, но гражданином быть обязан, соглашается Паршев с Некрасовым. Итак, поэт, прозаик и экономист: треугольник! Слава Богу, не Бермудский. Всего лишь полемический.
ГАЛАКТИОНОВА И ДУГИН
"Политическая ситуация в России обманчива — обманчиво спокойна... в воздухе повисла какая-то непонятная тревога", — пишет Александр Дугин в статье "Нас погубит "элита"?" ("Литературная газета", 2004, № 51-52). Мысль теоретика-евразийца можно поставить эпиграфом ко второму роману Веры Галактионовой "5/4 накануне тишины"; она наполняется жизнью и конкретикой.
Главный герой Андрей Цахилганов долго обманывался спокойствием и успехами в бизнесе и у женщин, даже строил планы, как России поосновательнее войти в мировой рынок (прозаик анализирует в этом романе второй вариант геополитического сценария); да и как было не обмануться, если в годы "прихватизации" он играючи сказочно обогатился и, оставив жену и дочь в родном Карагане, обосновался в Москве: роскошные апартаменты, охранник и т.д. Конечно, электронщик Цахилганов так "обманно-ловко-играючи" наживался на разграблении государства с помощью "столичных соучредителей" Хапова и Шушонина; на нем, в свою очередь, наживалась любовница Ботвич — алчная "сучка". Праздник жизни для Цахилганова оборвался внезапно — смертельная болезнь жены Любы заставила всё бросить и примчаться в родной город.