Впрочем, перекличка московской диаспоры со своими земляками лишь положительно влияла на развитие литературы. Да и журнал "Подъем" никогда не чурался москвичей, охотно беря их в авторы, они не боялись конкуренции со стороны, руке Москвы они протягивали свою воронежскую руку. Анатолий Жигулин лишь дополнял Алексея Прасолова, прозаики Владимир Кораблинов и Михаил Шевченко, знаменитый журналист Василий Песков, критики Анатолий Абрамов и Владимир Гусев, поэты Владимир Гордейчев и Валентин Сидоров, — этот воронежский ряд именитых авторов охотно дополняли на страницах "Подъема" лучшие писательские перья России, от Владимира Маканина до Эдуарда Лимонова. Да и я несколько своих нашумевших статей о прозе сорокалетних опубликовал ещё в советские времена именно в "Подъеме", уходя от плотной и потной московской чиновной опёки.
Для меня давно уже несомненной литературной величиной всероссийского масштаба стал блестящий рассказчик Вячеслав Дёгтев. На сегодня — это лучший рассказчик России. И пусть вокруг него бушуют страсти, да и сам писатель не прочь подбросить охапку хвороста в костёр полемики, который год ведущейся вокруг его творчества. Эти страсти помогают избавиться от провинциальной штукатурки, заглушающей любые яркие и самобытные дарования. Зато в финал "Национального бестселлера", можно сказать, попал не только сам Дёгтев, но и его родной город. Может, потому нынче из Воронежа вынырнул неугомонный молодой бунтарь Виктор Гусев, что вырос в здоровой атмосфере литературных споров.
Я обратил внимание на Виктора Гусева, когда он принимал участие в организации встречи молодых писателей, которую проводила партия "Родина". Интересно, почему никакая другая ни левая, ни правая партия не обращают внимания на современную русскую литературу? Неужели же все остальные политики настолько бескультурны, что не понимают значимости литературы в формировании нашего будущего? Это же аксиома: не политика влияет на литературу, а литература влияет и на политику, и на общество в целом. Думаю, и в Воронеже "Родина" сможет поддержать многие смелые начинания воронежских писателей.
Когда-то в тридцатые годы ссыльный поэт Осип Мандельштам писал, обращаясь к пленившему его городу:
Пусти меня, отдай меня, Воронеж: Уронишь ты меня иль проворонишь, Ты выронишь меня или вернёшь, — Воронеж — блажь, Воронеж — ворон, нож…И лучше было бы, чтобы город его не возвращал, ибо условия жизни поэта в те глухие годы в Воронеже были гораздо благоприятнее для творчества, нежели в других местах. Думаю, в лагере на Второй речке, под Владивостоком, ему вспоминались воронежские годы, как одни из наиболее насыщенных творческой жизнью. Театр, художники, поэты, журналисты. И по сей день город живёт не одним лишь хлебом единым, не одними лишь оборонными заводами и авиапромышленностью.
На выставки воронежских художников съезжаются московские критики, и на пару к Дёгтеву приезжает не менее боевая художественная критикесса Екатерина Дёготь. Театральные премьеры становятся нередко всероссийскими событиями. В отличие от столицы, воронежские политики прекрасно понимают: без яркой культуры их город превратится лишь в тёмное пятно на карте.
Впрочем, наш читатель может оценить сам силу и яркость воронежских дарований. На этой полосе я представляю читателям "Завтра" и "Дня литературы" сразу три писательских поколения, от уже седовласых "сорокалетних", которым уже за шестьдесят, я даю слово своему старому другу Ивану Евсеенко, средний, самый боевой возраст представляет Вячеслав Дёгтев, и от молодых двадцатилетних слово берёт Виктор Гусев. Читатель убедится: есть ещё порох в воронежских пороховницах. "Инда ещё побредём…"
(обратно)