Константин СИМОНОВ (1915–1979)
***
Жди меня, и я вернусь.Только очень жди,Жди, когда наводят грустьЖелтые дожди,Жди, когда снега метут,Жди, когда жара,Жди, когда других не ждут,Позабыв вчера.Жди, когда из дальних местПисем не придет,Жди, когда уж надоестВсем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,Не желай добраВсем, кто знает наизусть,Что забыть пора.Пусть поверят сын и матьВ то, что нет меня,Пусть друзья устанут ждать,Сядут у огня,Выпьют горькое виноНа помин души…Жди. И с ними заодноВыпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,Всем смертям назло.Кто не ждал меня, тот пустьСкажет: — Повезло.Не понять, не ждавшим им,Как среди огняОжиданием своимТы спасла меня.Как я выжил, будем знатьТолько мы с тобой,—Просто ты умела ждать,Как никто другой.
***
А.Суркову
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,Как шли бесконечные, злые дожди,Как кринки несли нам усталые женщины,Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси! —И снова себя называли солдатками,Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:Деревни, деревни, деревни с погостами,Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,Крестом своих рук ограждая живых,Всем миром сойдясь, наши прадеды молятсяЗа в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —Не дом городской, где я празднично жил,А эти проселки, что дедами пройдены,С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскоюДорожной тоской от села до села,Со вдовьей слезою и с песнею женскоюВпервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,По мертвому плачущий девичий крик,Седая старуха в салопчике плисовом,Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?Но, горе поняв своим бабьим чутьем,Ты помнишь, старуха сказала: — Родимые,Покуда идите, мы вас подождем.
"Мы вас подождем!" — говорили нам пажити."Мы вас подождем!" — говорили леса.Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарищаНа русской земле раскидав позади,На наших глазах умирали товарищи,По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,Я все-таки горд был за самую милую,За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,Что русская мать нас на свет родила,Что, в бой провожая нас, русская женщинаПо-русски три раза меня обняла.
Алексей СУРКОВ (1899–1983)
***
Софье Кревс
Бьется в тесной печурке огонь,На поленьях смола, как слеза,И поет мне в землянке гармоньПро улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кустыВ белоснежных полях под Москвой.Я хочу, чтобы слышала ты,Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.Между нами снега и снега.До тебя мне дойти нелегко,А до смерти — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,Заплутавшее счастье зови.Мне в холодной землянке теплоОт моей негасимой любви.
***
Видно выписал писарь мне дальний билет,Отправляя впервой на войну.На четвёртой войне, с восемнадцати лет,Я солдатскую лямку тяну.
Череда лихолетий текла надо мной,От полночных пожаров красна,Не видал я, как юность прошла стороной,Как легла на виски седина.
И от пуль невредим, и жарой не палим,Прохожу я по кромке огня.Видно, мать непомерным страданьем своимОткупила у смерти меня.
Испытало нас время свинцом и огнём.Стали нервы железу под стать.Победим. И вернёмся. И радость вернём.И сумеем за всё наверстать.
Неспроста к нам приходят неясные сныПро счастливый и солнечный край.После долгих ненастий недружной весныЖдёт и нас ослепительный май.
Павел ШУБИН (1914–1951)
ПОЛМИГА
Нет,Не до седин,Не до славыЯ век свой хотел бы продлить,Мне б толькоДо той вон канавыПолмига,Полшага прожить;
Прижаться к землеИ в лазуриИюльского ясного дняУвидеть оскал амбразурыИ острые вспышки огня.
Мне б толькоВот эту гранату,Злорадно поставив на взвод…Всадить её,Врезать как надо,В четырежды проклятый дзот,Чтоб стало в нём пусто и тихо,Чтоб пылью осел он в траву!
…Прожить бы мне эти полмига,А там я сто лет проживу!
Дмитрий КОВАЛЁВ 1915–1977
ПОТЕРИ
Они сошли в Полярном, в полдень, с бота.Как уцелел он, как дошёл сюда?Что там теперь? Туда ушла пехота.Слыхать, бомбили по пути суда.
На всех шинели, ржавые от крови,Пожухли, коробом стоят.И только взгляды скорбь потерь откроют,Но, как позор свой, ужас затаят.
От всей заставы пятеро осталось.И не сознанье подвига — вина.В глазах тысячелетняя усталость…А только, только началась война.
Михаил ДУДИН (1916–1994)
СНЕГ
Метель кружится, засыпаяГлубокий след на берегу,В овраге девочка босаяЛежит на розовом снегу.
Поёт густой, протяжный ветерНад пеплом пройденных путей.Скажи, зачем нам снятся дети, —У нас с тобою нет детей!
Но на привале, отдыхая,Я спать спокойно не могу:Мне снится девочка босаяНа окровавленном снегу.
Михаил ЛЬВОВ (1917–1988)
***
Чтоб стать мужчиной,мало им родиться,Чтоб стать железом,мало быть рудой.Ты должен переплавиться.Разбиться.И, как руда, пожертвовать собой.
Какие бури душу захлестнули!Но ты — солдат, и всё сумей принять:От поцелуя женского до пули,И научись в бою не отступать.
Даниил АНДРЕЕВ (1906–1959)
***
Не блещут кремлёвские звёзды.Не плещет толпа у трибуны.Будь зорок! В столице безлунной,Как в проруби зимней, чёрной,Лишь дальний обугленный воздухПрожекторы длинные режут,Бросая лучистые мрежиГлубоко на звёздное дно.