Рассеяли остатки немцев. У нас тоже потери есть. Закрепились в тех же окопчиках, откуда бежали. Когда стемнело, забрали раненых и пошли через ж/д насыпь дальше по равнине. Комроты шел в одном сапоге и ругался, что немцы появились преждевременно. Он успел только один сапог надеть, другой потерял в кустах. В таком непотребном виде и гонялся за отборными солдатами вермахта. Жаль сапога. Хромовые они были — большая ценность для комсостава. Бойцы тогда были обуты в ботинки-говнодавы с обмотками.
Под утро вышли к лесу. Перед ним в траншеях красноармейцы копошатся, закрепляются. В кустах пушки замаскированные видны, в лесу моторы танковые урчат. Похоже, крупное наступление немцев ожидается, а наша рота была оставлена как прикрытие, арьергард называется. Но это уже не нашего солдатского ума дело".
— Чего ж не стрельнул в того немца, за которым гнался? — спросили мы сержанта Каменщикова.
— Да как-то и в голову не пришло, — ответил он. — В атаке сам себя не помнишь, и многое забывается, будто по башке получил. — И добавил: немцы были умелые вояки, что и говорить. Но в том случае, на ж/д насыпи, они нас недооценили. А мы поверили в себя. Оказывается, их можно бить, да еще как!
КУШАЛ ГОША КАШУЗима 1942/43 года застала бойца Каменщикова под Сталинградом. После ожесточенных летне-осенних боев немцы выдохлись и перешли к обороне. На участке, где воевал Гоша, приходилось атаковать позиции противника иногда за сутки по 3–4 раза. Это не было общим наступлением. Соберут сотню-полторы солдат, а также шоферам, поварам и другой обслуге дадут винтовки — и вперёд. Перед атакой сосредоточатся в балке, покурят, приготовятся. Командир кричит: "Ну что, пошли! Кто первый?" Первому страшно — если немецкий снайпер не дремлет, сразит наповал. Один-два храбреца выскакивают, за ними остальные. По заснеженному полю бегом не побежишь: винтовка со штыком весит около пяти килограммов, да ещё боезапас, амуниция, валенки, брюки ватные, фуфайка, поверх нее шинель и маскхалат. наши идут, немцы пока молчат. подпустят поближе и ударят наверняка из автоматического оружия шквальным огнём. Треть наступающих сразу выбьют, остальные залягут в снег. Головы не поднять, но без команды отступать нельзя. Наконец, разносится над полем: "Отходим! Отходим!.." Солдаты ползут в спасительную балку, а немцы вдогонку еще минами их накрывают.
Что это за атаки были, такие бестолковые, гиблые, изнуряющие — никто из командиров не знал. За это время в Ставке Верховного Главнокомандования, естественно в обстановке строжайшей секретности, разрабатывались планы операций "Уран" и "Кольцо". Когда в январе 43-го войска Донского фронта под командованием генерал-полковника К.К.Рокоссовского перешли в наступление, для группировки Паулюса наступил "аллес капут". Известна картина-плакат художников Кукрыниксы: Гитлер, повязанный платочком, как при зубной боли, подперев рукой щеку, горюет над оперативной картой Сталинградской битвы. И надпись: "Потеряла я колечко… (а в "Колечке" том 330 тысяч)".
Окружение и разгром немцев под Сталинградом завершились в конце января-начале февраля 1943 года. А в середине ноября 42-го боец Каменщиков ходил в атаки. Устал от них физически и морально до смерти, надоело. Друзья и сослуживцы гибнут, а на нем, как на заговоренном, — ни единой царапины. "Всё равно убьют рано или поздно, никого у меня нет, плакать по мне некому", — подумал так и решил сам себя порешить. Взял винтовку и пошёл стреляться. Идёт по балке, а навстречу — походная кухня катит. "Давай перед смертью хоть каши поем", — решил Гоша. Возница лошадку остановил, навалил в гошин котелок густой каши аж с горкой сверху. "Ешь от пуза, солдат, всё равно останется. Говорят, у вас опять половину роты перебили". И поехал дальше.
Ест Гоша вкусную кашу с тушёнкой, сам себе ухмыляется: " И на закуску пуля будет". Отставил, наконец, котелок, сунул в подбородок ствол винтовки — осталось только на курок нажать. Фу, металл холодный какой! Стоп! Там же ещё полкотелка горячей каши осталось — жалко, пропадёт ведь такое добро. Со времен голодного детства еда всегда была для Гоши сверхценностью. Взялся опять за ложку, навернул и эти полкотелка. После еды на душе потеплело и, как всегда, покурить захотелось. Достал кисет с махоркой, свернул "козью ножку" и затянулся дымком — эх, благодать! Чего-то уже и стреляться расхотелось, успеется на тот свет ещё…