— Ну, ты идешь?..
И, как будто говорил не он:
— Да, пошли...
Константин Озеров «НАШ МИР СТРАСТЕЙ...»
***
Щипать траву останется коза,
орел кружиться над лесистым кряжем,
а мне медяк положат на глаза
и челюсть нижнюю веревочкой подвяжут.
Затем могильщик буквами кривыми
запишет на полях своей тетради
мою фамилию и мое имя,
родился в Ковно, умер в Ленинграде.
***
За горизонт к турецким берегам,
уплыл бы я, родись в начале века,
и целовал бы руки знатных дам,
и привыкал к нерусским чебурекам.
Но, нагулявшись вдоволь по Парижу,
затосковал и раннею весной
по бездорожию и жиже,
пришел с повинною домой.
***
Надули грудки снегири,
деревья инеем покрылись
и с первым проблеском зари
кресты церквей озолотились.
Зима торжественно тиха
в своем наряде подвенечном.
Мне кажется, я жил всегда
и молодым останусь вечно.
***
Деревенская церквушка
с непокрытой головой
ищет в травах у опушки
позабытый купол свой…
***
То ли глаз черной кошки жмурится,
То ли месяц на небе острый,
По виленским кривым улицам
Бродит местная Коза-ностра
Что за ужасы? Крики, ахи,
Так темно, как в моем кармане
И бесшумные крыльев взмахи,
И упавший на первом плане…
***
Я не любил Союз понятной нелюбовью,
Ее не победил рассудок мой —
ни Сталин, нас заливший кровью,
ни Ленин, с вездесущею рукой,
ни коммунизма светлого прогнозы
не исторгали восхищенья слезы.
Мне больно сквозь стекло "экспресса"
смотреть из поезда весь день
на разрушение прогрессом
неперспективных деревень.
***
Не для того ли штормят моря,
чтобы срывать с кораблей якоря?
И перед образом ставят свечу,
если не верится больше врачу?
Не для того ли целуют в губы,
чтоб оказаться злым и грубым?
***
Дождь оплакал мою боль,
ветер выдул злобу.
Счастья нашего пароль
мы забудем оба.
Будет осень иль зима
Листья в снежной каше…
Позабудешь ли сама
ты про счастье наше?
***
Лежу, уткнувшись лицом в подушку,
и зубы скусив от бессилия.
Выйти на людную площадь с кружкой
не позволяет фамилия.
Хорошо, хорошо. И вдруг
всё разбилось на груды осколков —
не собрать миллионами рук
не смести никакой метелкой.
Из окна, затаив дыханье,
я считаю идущих вдаль —
там находят свое призванье
и разбитого там не жаль.
***
В начале сентября на Ангаре,
ловили рыбу и стреляли уток,
и засыпали часто на заре,
а иногда не спали пару суток.
Под шум волны, бурлящей на пороге,
искали в небе знаки зодиака,
и зимовья желанного залогом
был дальний лай встревоженной собаки.
***
Старик без ноги. В тельняшке.
Матрос
кепку вверх дном положил, костыли
рядом поставил. Глаза опустил.