Над песенкою речки голубой.
И солнышко на небе златооко,
И дышится привольно и легко.
И прошлое как будто недалеко.
И будущее так недалеко.
Не осуждайте бедного поэта,
Что он остановился на пути.
Жизнь прожита. Горит Господне лето.
Осталось только поле перейти.
***
Вотще томимся в ожиданье чуда,
Все — президент, правительство, народ.
Но в лаковой обертке Голливуда
Из Вашингтона чудо не придет.
Огромен океан меж берегами,
Судьбу людей и жизни смысл деля.
Вы ждете чуда? Чудо под ногами —
Завещанная предками земля!
***
Постарели две мои собаки, погрустнели,
Мордочки, веселые недавно, побелели.
Уж не мчатся прямо, ходят боком,
Поводки не тянут.
Видно, скоро пред собачьим богом,
Милые, предстанут.
Да и для меня собачья старость — горькое предвестье.
Высоко горит в вечернем небе Гончих Псов созвездье.
Грустно одному в пустой квартире —
Лишь часов пугающая мерность.
Слишком коротки в бездонном мире
И любовь, и верность.
Буду помнить, как они резвились, хвостики виляли,
В этой жизни только две собаки мне не изменяли.
***
Я знаю — тяжелы мои грехи
Пред теми, кто любил меня так нежно.
За невниманье к другу, за стихи,
Написанные шустро и небрежно.
За то, что не берег родных могил,
Был слишком к самому себе привязан,
А Родину не жертвенно любил —
Уже сейчас жестоко я наказан.
***
Земных обольщений я сбросил пустую породу,
Уже недалек мой дымок в крематорной трубе.
Для поздних творений я выбрал старинную моду
Простую свободу не врать ни тебе, ни судьбе.
О, я не чураюсь любимцев густого пиара,
Но классики голос во мне еще, кажется, жив.
Когда исчезает налет фимиамного пара,
Порой и природный талант унизительно лжив.
Для многих знакомых мои построения шатки,
Но я никому не навязывал кредо свое.
Как въехал в столицу я на деревенской лошадке,
На той же лошадке уехать хочу из нее.
Я слово свое не считаю товаром,
Хотя не скажу, что на деньги мне наплевать.
Но то, что во всех словарях называется Даром,
Пожалуй, честнее бы даром другим отдавать.
***
Не ищу я больше ветра в поле.
Он, попутный, больше не подует.
Не ищу по свету лучшей доли.
Лучшего теперь уже не будет.
Старые деревья не согнутся,
Новое несчастье не грозится,
Остается только оглянуться
И в воспоминанья погрузиться.
Для надгробья срублена лесина,
Может быть, последняя опора.
Мама, если ты заждалась сына,
Я приду к тебе довольно скоро.
И пока не грянет Воскресение,
Обо всем расскажем мы друг другу.
Падает на землю лист осенний,
Подчиняясь жизненному кругу.
***
В этом стареньком доме опущены жалюзи,
Рядом с лампой стоит на столе молоко.
Так случилось — сегодня мне некому жаловаться.
Мать — в земле глубоко.
Ты — душой далеко.
Соловейко поет,
вместе с хором лягушечьим,
Комарами звенит за окном окоем.
Есть какой-то рефрен, если чутко прислушаться:
Как умеем — живем, как умеем — поем.
До утра вспоминаю больное и сладкое,
Мы дороги не знали, мы шли наугад,