Нас хотят приучить к тому, что писательство "физиологично". А их, оценщиков, отягощает наиважнейшая духовная работа — заглядывать в прозу и поэзию, как в ночной горшок, да решать, полезно сие будет или нет для "литературы", здоров ли творческий помёт, а здоров он должен быть обязательно, без всякой там "депрессивности" и "чернухи". Нынешние оценщики жаждут душевно покоя да чистоты, будто даже пищу духовную согласны вкушать какую-нибудь очищенную, но вот только всё просто человеческое и кажется им отчего-то нечистым. Они полюбили и внедрили в русскую литературу слово "текст"; безразлично что, поэзия или проза, смех или слёзы — всё есть только "тексты". Отчего-то им хочется видеть живое слово чем-то безродным, безликим, годящимся разве как сырьё для их высокомерных поучений да рассуждений. О чём? О жизни, о России, о человеке... Но по их мнению оказывается, что простые люди — это "маргиналы", "человеческий материал"... Что Россия — метафизическая дыра, без цели и смысла... Что жизнь — игра. А где нельзя поразвлекаться или не с чем, или уже и некому — там свинцовая мерзость жизни, всячески ими презираемая.
ТАК ОНИ ПРЕЗИРАЮТ РУССКУЮ ПРОЗУ, ОТКАЗЫВАЯ ЕЙ В В НРАВСТВЕННОМ ПОИСКЕ, В СМЫСЛЕ И ОБЛЕКАЯ ВСЁ ЖИВОЕ В НАУКООБРАЗНЫЕ ФОРМУЛЫ ТОЛЬКО ОТ СВОЕЙ БЕСТАЛАННОСТИ: ОТ НЕСПОСОБНОСТИ МЫСЛИТЬ И ЧУВСТВОВАТЬ КАК ХУДОЖНИКИ.
Возможно, это и необходимо мысли научной — литературу упорядочить, упаковать в коробчонки для удобства хранения. Но филологическая наука, будь она в какие-то времена даже подлинно новаторской, не отвечает на главные вопросы о жизни, не может объяснить того, что происходит с человеком, не способна отзываться живой болью на боль других людей и не ищет правду, а только научные истины.
Сегодня множество подобных бесплодных "толкователей" и "специалистов по литературе" — потерпевших неудачу в академической науке или просто не способных на самостоятельное художественное творчество — ищут узких щелок в литературной критике. Но вот такой каламбур: мало какой критик сегодня почему-то терпит собственно критику, то есть вдумывается в критическое высказывание или мнение уже о себе самом. Относиться к оценщику всерьез — это значит заискивать перед его мнением или же на худой конец помалкивать. Серьёзное отношение, вообще серьёзность в литературе, неожиданным образом пробуждает в них истеричную злобу. Награждают тогда уж не скупясь: от самолюбия уязвлённого до графоманской обидчивости, заявляя пафосно, что настоящий художник-то не должен отвечать сам за себя и опровергать какие бы то ни было критические суждения о себе! Стало быть, настоящий художник должен считать господ критиков шутами да болванами, мнение которых ничего не должно для него значить? Наверное, ведь именно литературная критика оболванивает сегодня литературу. Они так и остались в душах своих рабами, а всю полученную в одночасье свободу смогли обратить лишь в простое желание порабощать. Какое тоскливое десятилетие!
ТЕ, КОМУ ДАЛИ СВОБОДУ — ТАК И ОСТАЛИСЬ РАБАМИ. ТЕ, КТО ПОЛУЧИЛ СВОБОДУ ОТ РОЖДЕНИЯ, ЗАМЕРЛИ У ПОРОГА ЛИТЕРАТУРЫ. А ВОКРУГ — ПОЗАБЫТАЯ ЭТОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ ОГРОМНАЯ СТРАНА.
* Полностью с текстом новой книги Олега Павлова можно ознакомиться на странице писателя в Интернете по адресу: www.pavlov.nm.ru
ЯСНОПОЛЯНСКИЕ ВСТРЕЧИ
В этом сентябре состоялись уже десятые Яснополянские писательские встречи, и под толстовской веймутовой сосной опять говорили писатели разных стран, разных направлений, разных возрастов о реальных проблемах жизни и литературы.
Объединяло таких разных писателей как Михаил Кураев и Пётр Краснов, Игорь Золотусский и Анатолий Буйлов, Тимур Зульфикаров и Вера Галактионова, Виктор Лихоносов и Лев Аннинский, Дина Рубина и Станислав Золотцев, Владимир Бондаренко и Павел Басинский понимание литературы как духовного стержня всего человечества. Да и главная дискуссия развернулась вокруг знаменитой и, увы, доныне злободневной статьи великого русского классика "Не могу молчать". Может ли и должен ли отмалчиваться сегодня русский писатель?
Должен ли писатель отворачиваться от общества, как улитка, и заползать в свою раковину, не обращая внимания ни на нищету соотечественников, ни на взрывы бомб, ни на детскую проституцию? И не перевешивают ли все эти нынешние язвы общества злом своим то зло, которое шло от тоталитарной идеологии. Не разрушили ли мы само национальное устройство? Как говорил мне в интервью газете "Завтра" Владимир Максимов: "Целились в коммунизм, а попали в Россию". Не несут ли наши демократы ответственность за вымирание одной из великих наций мира, за гибель каждого старика и ребенка? Об этом спорили в Ясной Поляне ведущие писатели России.