Те 54 стихотворения Осипа Мандельштама 1937 года, которые определяются Станиславом Куняевым как "державно-эпические, советски-сталинистские" не есть ли затянувшаяся и, как оказалось, последняя попытка муки "себя по чужому подобью"?
В статье Куняева "Крупнозернистая жизнь" ("Наш современник", 2004, №3) говорится: "Для Бориса Пастернака величие социализма олицетворялось в эпически-былинном образе Сталина, и то, что стихи о нем были написаны и напечатаны в 1936 году (после ареста и ссылки Мандельштама!), лишний раз свидетельствует о фанатичной вере поэта в величие вождя".
С не меньшим основанием можно утверждать противоположное. Во-первых, Мандельштам для Пастернака не был другом или человеком, которым бы он измерял себя и время: отсюда известная реакция Бориса Леонидовича на вопрос Сталина во время телефонного разговора в 1934 году. Во-вторых, данное стихотворение — это защита Пастернака, вызванная боязнью оказаться на месте Мандельштама. К тому же (что не новость) "Художник" был написан по заказу Николая Бухарина.
Станислав Куняев, ссылаясь на свидетельство Иванова-Разумника о поэме Н.Клюева "Кремль", присланной из ссылки и заканчивающейся словами: "Прости или умереть вели", утверждает: "Оба поэта (О.Мандельштам и Н.Клюев — Ю.П.) перед смертью успели повиниться перед вождем".
Иванов-Разумник — источник, мягко говоря, не очень надежный. Во-вторых, за что должен был виниться Клюев? За "Погорельщину", за чудовищные реалии новой жизни, изображенные в ней, за людоедство, о котором он с такой силой и проникновенностью писал в поэме? Если и повинился, то не потому, что был не прав, а потому, что был подавлен, сломлен. В своем журнале Станислав Куняев печатал письма поэта, в которых содержится немало удручающих фактов о физическом, психологическом, духовно-нравственном состоянии отчаявшегося человека.
Как и Вадим Кожинов, Станислав Куняев развенчивает миф о патологической мстительности Сталина на примере мягкого отношения вождя к совратителю его шестнадцатилетней дочери Светланы — рокалетнему одесскому "дон Жуану" Алексею Каплеру. Более того, в поведении Каплера Куняев видит знаковое действо. К такому выводу он пришел после комментария Давида Самойлова своих стихов: "Именно тогда я понял, как эти не молодые сердцееды, соблазняя некрасивую, рыженькую дочку вождя, подхихикивали над ним, радуясь бессилию всемогущего человека".
Станислав Куняев впервые услышал слово "антисемит", значение которого не знал, от Михаила Светлова в 1960 году. Уточним: адресовано оно было не Куняеву и его друзьям… Вторично еврейский вопрос был поставлен Виктором Ардовым в "Знамени". Он, обращаясь к Станиславу Куняеву, спросил: "А вы, милейший, не полужидок?" Отрицательный ответ вызвал подозрение Ардова, логика которого так реконструируется Куняевым: "как это сотрудник без примеси еврейской крови может работать в таком престижном журнале? Вот отделом критики заведует "полужидок" Самуил Александрович Дмитриев … , его помощник Лева Аннинский тоже полукровка, через коридор в отделе публицистики сидят Александр Кривицкий, Миша Рощин (Гимельман) и Нина Кодонер — это все наши! Секретарь редакции — Фаня Левина, зам. главного редактора Людмила Ивановна Скорино, вроде бы украинка, но муж у нее Виктор Моисеевич Важдаев … А в прозе София Разумовская, а ее муж Даниил Данин, а вдруг какой-то чисто русский!"
И то, что это не фантазия, бред, провокация "антисемита" Куняева, подтверждает, в частности, такое же по сути свидетельство юдофила Станислава Рассадина. Ему при приеме на работу в журнале "Юность" был задан вопрос: "Стасик, вы не еврей?" Показательна реакция на отрицательный ответ Рассадина: "Ой, как хорошо! А то нас и без того здесь много…"
Вопреки навязываемому мифу о гонениях на "несчастных" евреев, их было действительно много во всех ключевых сферах советской жизни (за исключением материального производства), о чем неоднократно писали не только "правые", но и некоторые евреи…
Анекдот Бахтина, рассказанный Кожиновым Куняеву. "Проходил в Москве съезд Коминтерна, и на него прибыли представители многих коммунистических партий со всех концов света: китайцы, индусы, бразильцы, арабы, только вот от зулусской партии никто не приехал. И знаете, почему? Да потому что ни один еврей не решился намазать лицо сажей, проткнуть себе ноздри и вставить в них кольцо".