Бородатый человек видел, что на него не обращают внимания. Опьяненная толпа, захваченная ликованием, не желала внимать голосу правды. Как во все века, предпочитала быть обманутой. В его измученном сердце фронтовика и пламенного публициста взывала огромная страшная истина, жгла нестерпимая боль. Ленин был беззащитен перед обманутыми, желающими увеселений людьми. Коммунистические идеалы были безжалостно попраны предателями народа и партии. Голос писателя был слаб, заглушаем музыкой, воплями толпы, истошным ревом Кобзона. И желая привлечь обезумевший народ, раскрыть ему страшную правду, он прибег к последнему средству. Выхватил из кармана бутыль с бензином, неловко облил себя с ног до головы, чиркнул спичкой и поджег. Живой факел метался на мостовой перед лафетом. Из огня высовывались руки, несся крик:
— Люди, очнитесь!.. Не отдавайте Ленина!..
Появились пожарные в касках. Направили на самосожженца металлический раструб, из которого повалила густая пена. Писатель, наполовину сгоревший, упал, погребенный в пышных хлопьях, слово в сбитых сливках. Обгорелое тело унесли, путь очистился, процессия устремилась к Павелецкому вокзалу.
Увитый венками паровоз с платформой принял драгоценный груз. Взревел на прощанье, и, окутанный паром, работая масляным шатуном и начищенным кривошипом, тронулся в дорогу. Кочегар, чудом сохранивший после реформы ЖКХ навыки обращения с котлами, подбрасывал уголек в топку.
По пути следования на узловых станциях к поезду выходили депутации — купечество с хлебами, духовенство с молебнами, градоначальники с земством. Желали засвидетельствовать почтение, оказать высшие знаки внимания. Из окрестных сел являлись ходоки, клали на платформу челобитные с жалобами на злоупотребления, с предложениями об улучшении основ, о создании приютов и ремонте дорог. Всех выслушивали, всем воздавалось по их званию и усердию.
В предзимних ночных полях не было видно ни зги. В опустевших деревнях давно, стараниями Чубайса, погасли "лампочки Ильича". Лишь кое-где тускло розовели окна, затянутые бычьим пузырем, за которыми теплилась лучина, и девушка сучила пряжу, напевая о своей горькой доле. Зато в огромном количестве на насыпь выходили из лесов голодные волки. Их изумрудные злые глаза воспринимались машинистом, как зеленый огонь светофора, и паровоз мчался на север сквозь великую русскую мглу, осыпая заснеженные перелески красными искрами…
(обратно)
Алексей Шорохов ТУРГЕНЕВ: РУССКИЙ ОТВЕТ ОТКЛАДЫВАЕТСЯ… (Культурно-исторические типы Запада и Россия)
Тургенева, по сложившейся традиции, принято считать гениальным рассказчиком, тонким повествователем и, немного в меньшей степени, выдающимся романистом. В первую же очередь Тургенев, разумеется, — поэт. И не потому вовсе, что написал ряд стихотворений (рифмованных и в прозе), а по общему пафосу своего творчества. Однако за признанным пластическим мастерством творца "Записок охотника" и "Отцов и детей", по обыкновению остаётся неоценённым в должной мере наследие Тургенева-критика, Тургенева — исследователя и толкователя основных культурно-исторических типов человечества (наметившего некоторые из них задолго до Н. Я. Данилевского и уж тем более О. Шпенглера). Об этом — не мешало бы поподробнее…
ТОРЖЕСТВО БОГООСТАВЛЕННОСТИ Известно, что Тургенев был западником (в XIX-м веке это отнюдь не всегда означало быть русофобом, в отличие от ХХ-го и XXI-го). Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно западная культура, известная писателю до тонкостей и воспринятая им в качестве общечеловеческой, послужила Тургеневу основным материалом для размышлений, как он считал, о человеке вообще. Впрочем, сегодня (особенно на фоне всё более очевидного конфликта цивилизаций) можно уже совершенно отчётливо увидеть, что речь у него ведётся всё-таки о специфически западном человеке.
Итак, в 1857-59 гг. И. С. Тургенев пишет одно из наиболее ёмких и известных своих исследований — статью "Дон-Кихот и Гамлет", где на примере двух известнейших литературных персонажей изучает два основных, по его мнению, человеческих типа. Точнее будет сказать — два последовательно сменяющих один другой культурно-исторических типа западного человечества. И вот что интересно.
Несмотря на то, что Дон-Кихот и Гамлет появляются практически одновременно (во всяком случае, их создатели, Сервантес и Шекспир, по странному наитию судеб даже умрут в один день — 26 апреля 1616 года*), представляют они собою не столько разные человеческие типы, сколько разные исторические эпохи в истории Западной Европы.