Как определить, прозвучал голос в полную силу или нет? По какой реакции, по востребованности, издаваемости?.. Тогда, конечно, В.Белинский и Н.Добролюбов в XIX и большей части ХХ века были "услышаннее", чем ранние славянофилы Н.Страхов, К.Леонтьев и многие другие. Однако востребованность Белинского и Добролюбова в конце 80-х годов прошлого века иссякла и, думаю, навсегда. Что есть благо для русской мысли и критики, ибо их статьи (Белинского — большинство, Добролюбова — все) мешают пониманию русской и мировой литературы, истории. Услышанность К.Аксакова, А.Хомякова, Н.Страхова и других критиков (слово, конечно, узкое) возрастает и будет возрастать по мере выздоровления русского народа. (Хотя нет никакой уверенности, что оно произойдет.) Эти авторы "вели" себя так, как должен поступать любой русский критик. Он не должен быть "весь в современности", как считает В.Лакшин, в "нынешнем виде и часе литературы", у него должны быть только "ноги", "голова" же должна находиться в "вечности". С позиций тысячелетней истории и вечных — православных — ценностей русский критик оценивает современную литературу.
По поводу утверждения, что "нельзя представить написанной "в стол" критической статьи", лишь замечу: я 20 лет пишу преимущественно "в стол"…
В ЗАПИСИ ОТ 5 ДЕКАБРЯ 1971 года дается совершенно неожиданный диагноз разгрома "Нового мира", который не встречается в статьях и мемуарах самого Лакшина, его единомышленников и противников. Главным виновником случившегося называется не власть, не Ю.Мелентьев, не "молодогвардейцы", не авторы известного письма (привожу наиболее расхожие версии), а либеральная интеллигенция, предавшая журнал: "Новый мир" и в самом деле был пригашен вовремя. Либеральная интеллигенция, напуганная в 68 году, уже отшатнулась от него, с раздражением смотрела, как мы все еще плывем, будто в укор ей.
Совершился общественный откат, "Новый мир" стал лишним не только для начальства, он и интеллигенции колол глаза и не давал заняться своими тихими гешефтами — "распивочно и навынос".
Интересны и точны индивидуальные портреты представителей этой интеллигенции, от преуспевающего Е.Евтушенко (который просит у Л.Брежнева журнал, получает дачу и рассказывает очередные байки о собственном героизме), до "балаболки" О. Чухонцева, упрекающего "Новый мир" Твардовского в том, что журнал занимался не литературой, а политикой.
ЧЕРЕЗ 18 ЛЕТ ПОСЛЕ АНТИЛИБЕРАЛЬНЫХ дневниковых выпадов В.Лакшин в самый разгар журнальных сражений времен "перестройки" выдвигает принципиально иную версию разгрома "Нового мира", совпадающую в главном с расхожей "левой" трактовкой событий. Виновниками называются обиженные "Новым миром" писатели, критики и цензура. Под их давлением брежневско-сусловский аппарат "вынужден был" "решать вопрос" с журналом.
Версия эта опровергается, в том числе, многочисленными дневниковыми свидетельствами тех же "новомировцев", Твардовского, Лакшина, Кондратовича. Во-первых, "обиженные" писатели тут ни при чем. Предложения об уходе и реформировании журнала начали поступать Твардовскому еще до появления "письма одиннадцати", которое имеется в виду в данном случае.
По версии Алексея Кондратовича, мысль о разгоне возникает в феврале 1969 года, а 24 марта в разговоре с Воронковым поднимается вопрос о реформировании редколлегии, что называется "первым приступом к разгону". 14 мая 1969 года Воронков предложил Твардовскому подать заявление об уходе. Авторы же письма, опубликованного 26 июля, достигли, по словам А.Твардовского, обратного результата: "таскают камни для памятника "Новому миру". А по словам В.Лакшина, "вся эта шумиха сделала только то, что сейчас уже Твардовского снять стало совсем невозможно".
Во-вторых, среди цензоров были и новомировски настроенные работники. Например, цензор 4-го отдела Главлита Эмилия Проскурнина и начальник Главного Управления при Совете Министров СССР по охране государственной тайны в печати Павел Романов. Более того, Эм или Эмилия, как называют Проскурнину Кондратович и Лакшин, информировала руководство "Нового мира" о тех или иных готовящихся акциях, публикациях и т.п. Например, в дневнике Владимира Яковлевича от 24 июля 1969 года и 18 февраля 1970 года читаем: "Эмилия звонила мне и рассказала о статье, которая готовится в "Огоньке" в воскресенье"; "Света приехала специально с работы, чтобы передать информацию, полученную от Эмилии. Это результат ее воскресных прогулок в пансионате с Альбертом Беляевым". Знаменательно и то, что Эмилия Алексеевна ушла с работы после разгрома "Нового мира", и еще более знаменательно, что ушла в "Юность", в "филиал" "Нового мира".