Я уже не говорю о массовой литературе, где поток книг Акунина, Бушкова, Марининой, Радзинского, Латыниной, Арбатовой, самоклонирующегося Дмитрия Быкова уже никем и ничем не остановить.
Тем более поражает, что в такое бурное литературное время жюри очередного Букера остановилось на крепких середнячках, предпочтя сильным романам года ремесленную поделку Анатолия Наймана. Либералы, как всегда прилюдно, доказывают свою нескончаемую глупость. Председатель жюри Василий Аксёнов заявил, что никак нельзя было включать в состав шорт-листа роман "Венерин волос" Михаила Шишкина, ибо тогда он с неизбежностью победил бы, а роман успел получить какую-то премию. Не буду сравнивать симпатичного мне Михаила Шишкина с великими русскими писателями, но сама ситуация напоминает отказ нобелевского комитета выдвигать на премию Льва Николаевича Толстого, уж очень он велик. В год литературного великого перелома делать ставку на явно вторичного во всём Анатолия Наймана, значит, не понимать ничего в литературе. Есть же и Анатолий Королёв с великолепной книгой "Быть Босхом", есть Людмила Петрушевская со своим детективом, есть, в конце концов, Дина Рубина. А из имеющегося шорт-листа я бы предпочёл Романа Солнцева, явно переживающего сейчас творческий взлёт.
Из тенденций литературного процесса я бы выделил две.
Первое — явно идёт активное сближение серьезной литературы с популярными жанрами, которое я бы обозначил, как стремление говорить занимательно о главном. Соединить хороший сюжет (достоинство популярных жанров) с хорошим языком (достоинство серьезной литературы) и объединить это величием замысла.
На таком стыке пробуют сегодня работать лучшие представители и патриотической и демократической литературы, от Александра Проханова и Юрия Полякова до Юрия Буйды и Виктора Пелевина. Я уж молчу о вездесущем Дмитрии Быкове, выпустившем в этом году, по-моему, до десяти книг на разные темы, освежевавшем и Бориса Пастернака и Владимира Путина.
Второе — ведущим в современной литературе наконец-то становится поколение, родившееся после войны, в конце сороковых, начале пятидесятых годов, которое резво подталкивают ещё более молодые — нынешние сорокалетние и даже тридцатилетние. Знаменитые дети 1937 года начинают подводить итоги, выпускать свои завершающие книги. Мне могут возразить: а Проханов, Личутин, Бородин, Есин, Ким? Но исключение лишь подтверждает правило. К тому же написав итоговую "Надпись" Александр Проханов вряд ли вернётся вновь к этому периоду. Уход в тень моего любимого поколения особенно заметен у либералов, явно переживают возрастной кризис и Андрей Битов, и Владимир Маканин, и Людмила Петрушевская, и Василий Аксёнов, несомненно, оставившие заметный след в литературе ХХ века. Как ни парадоксально, они оказались более советскими людьми, и так и не сумели встроиться в постсоветский литературный период. Василий Аксёнов просто сбежал из своей Америки, в которой его напрочь перестали где-либо печатать. О своём тупике он и написал в "Кесаревом свечении". Только зачем мы сразу подобрали эту светящуюся гнилушку и готовы обозначить под старость первым писателем России? Ни мудрости, ни философской глубины у него за годы эмиграции не прибавилось, брюзжащий и мало интересный читателям старик, как бы его ни старалась разукрасить либеральная критика.
Ну что ж, наступает и для них пора мемуаров, воспоминаний, впечатлений, жизненных наблюдений. Одним мудреть, давать советы, другим идти вперёд.
Владимир Бондаренко И ВНОВЬ УБИТ КОЛЯ РУБЦОВ
Совсем скоро, в январе, мы будем отмечать юбилей великого русского поэта Николая Рубцова. И вот за два месяца до этого юбилейного семидесятилетия в Санкт-Петербурге убит его внук, шестнадцатилетний подросток Николай Рубцов. Что это — некое ритуальное убийство? Разгул сатанинских сил и кровавой русофобии в вотчине Валентины Матвиенко? Или простое бесчинство пьяных самодуров? Осознанное убийство или случайное происшествие? Подросток Николай Рубцов занимался боевыми видами самообороны, мог за себя постоять, так что вряд ли убийство совершил обезумевший наркоман или перепившийся алкоголик. Тем более незадолго до убийства, 2 октября, на него уже было совершено покушение, после которого он некоторое время находился с сотрясением головного мозга в больнице. На сотовый телефон его отца всё время шли сообщения "Для Коли: мы всё равно тебя достанем".