Ну минимум раз пять на дню.
Язык души, как соус "Чили"...
И с белошвейками игру
Нешуточную заводили.
Я в эти же попал края,
С Европы сдунув позолоту.
Вы все мне были бы друзья!
Жаль, не застал в живых вас что-то...
Но вышел в зал и стал читать
Стихи про русские морозы.
Про русский штык... Кривила "знать"
Парфюмом пахнущие рожи.
Был прав наш Симонов тогда —
Так вот оно лицо врага!
В том зале узком, словно склеп,
Увидел трезвыми глазами
Я свору тех, кто жрал наш хлеб,
Но пел чужими голосами.
Сидели здесь не на бобах,
В лицо мне, хмыкая, мычали.
Как челобитную в зубах
Бренд диссидентства зло держали.
Я мог бы просто прыгнуть в зал.
От бати эти кулачищи!
Но я друзьям пообещал
Не драться с выродками лично.
Тогда я вспомнил наугад —
" Россия, Русь..." — нет, не годится.
"Россия, Сталин, Сталинград!" —
А Сталина любой боится.
Подражание Вийону
В округе бродяг ведьмы злые,
Пыль вздыбив в памяти своей…
Все поголовно пожилые,
А были молоды! Ей-ей!
Недавно кошками с кровати
Скакали в новую кровать...
И падали мужские рати,
Ну что они могли сказать?
Когда одна другой искусней
Вела любовную игру.
Под водку — сало! А не мюсли,
И ложкой — чёрную икру.
Вскипала кровь в сердечном тигле,
Огнь бездны — хоровод наяд!
Жизнь проносилась или миг ли,
Пока летел мужской снаряд...
А нынче старые редуты,
Блондины?.. Чурки не берут!
Идут старпёры — ну-ты, гну-ты...
И милостыню подают.
Душа-девица в древних чреслах
Сожмётся в крохотный клубок.
Эй старость, так нельзя, нечестно.
Как мир прекрасен и жесток.
ПАРИЖ
Во Франции тоскую по уюту
Домашнему, пью местную цикуту,
Дабы глазеть на вечность веселей.
Смотрю в глаза Сабрины — не Анюты.
Ресницы, словно вилы, изогнуты,
И по-французски мне всё пей да пей!
А я и так едва сижу на стуле.
Тень женскую целую тупо в скулы,
Мне скулы целовать запрета нет.
Закрыла Сен-Луи подолом Сена,
Не найдена в России мне замена
Я пью! Но пью я, как её поэт!
Звенят доспехи на гербе старинном.
По-русски ресторан зовут "Максимом"
Там — а ля рюс — глотает монпансье.
Гремит коробка лампой Алладина.
Не прижилась здесь рейнская Ундина,
Хотя, сам видишь, что прижились все...
Пусть под мостом воняет аммиаком,
Здесь лучше быть клошаром, чем собакой.
За каждой винной стойкой, брат мусью!
Ты можешь подловить его с кастетом,
Под тем мостом — зимой иль жарким летом.
И прохрипеть мелодию свою.
А что Париж! — Ему плевать на это.
Курсирует меж берегов карета —
Бастилия, Версаль, Нотр-Дам, Д'Орсе.
К утру волна смывает кровь и рвоту,
Разбив арабов-дворников пехоту,
Чтобы предстать в лазури и красе.
Кладбище МоНпарнас
Бреду по кладбищу, где отдыхают боги.
Сартр и Бодлер... Своих не нахожу.
Петлюра? — Тьфу! Вон Александр Алехин,
Закопан в пятьдесят шестом году.
Ушел непобедимым русский гений.
Его тягчит надгробная плита.
И нет почти деревьев и растений.
Акрополь модный, но и он тщета.
Пусть гения могила неказиста
Под многотонной шахматной доской.
Но "ход конем" у русского туриста
В запасе, чтоб удариться башкой.
Я ни за что б в Париже не остался,
Предпочитаю водку пить в Москве.
Но жалко тех, кто внидя в Божье Царство
Оставил прах свой во чужой земле.
***
Ребята, был ли я в Париже?
Конечно, был! Вопрос смешон.
Там были "меченый" и "рыжий",
Прорабы бездны с кодлой жен.
Тебя таможенник встречает,
Когда садится самолёт.