2.
Посмотрим же, о чём надо в первую очередь помнить, знакомясь с новым романом Юрия Полякова. На мой взгляд, наибольшая "сложность" его прозы заключается в том, что главное в его повестях и романах содержится не столько в самих перипетиях их сюжетов, и даже не столько в тех идеях, которые напрямую декларируются автором и его персонажами по ходу прямого развития событий его произведений, сколько — в тех второстепенных, казалось бы, деталях, которые, составляя собой побочный фон повествования, как раз и придают ему на самом деле по-настоящему жизненную полноту и узнаваемость. То есть — в обрывках разговоров и воспоминаний, в мимолётно отмеченных изменениях окружающей реальности, в выплывающих между делом подробностях вчерашнего быта, в случайно попавших в авторское поле зрения сценках уличной жизни, в личных наблюдениях над тем, как меняют человека любовь, деньги, власть или внезапные трудности, в тончайших нюансах человеческих характеров и множестве других "мелочей", без которых настоящая литература превращается в мёртвые, искусственно сотворённые из россыпи случайных слов, тексты. Сюжет в произведениях Полякова — это, по большей части, не более как путеводная нить, тропинка для того, чтобы, как по знаменитому саду камней, провести читателя по территории романа или повести, дав ему возможность увидеть каждую из разложенных по ходу этого странствия мыслей. Пространство поляковских произведений настолько плотно нашпиговано правдой жизни, что этого сразу даже не замечаешь. Это как с водой, которую чувствуешь на теле, когда она льётся на тебя редкими дождевыми струйками, но которую совершенно не ощущаешь вокруг себя, когда плаваешь в тёплом море или озере. Так и имеющиеся в тексте художественные образы или приметы окружающей эпохи — на них обращаешь внимание только тогда, когда они редки и не сливаются в сплошной фон, а когда из них соткано практически ВСЁ произведение, то большинство из них обнаруживаешь, только оглянувшись на прочитанное ещё раз.
Формула "лицом к лицу — лица не увидать" во многом характерна как раз для такой прозы, как последние романы Полякова. Но именно эти не замечаемые при первом прочтении штрихи и детали как раз и несут на себе тот внесюжетный поток романной информации, в который как раз и "упакованы" авторские наблюдения и размышления над действительностью сегодняшней России.
Вот, например, он рассказывает нам о судьбе частного детектива Алипанова, работавшего некогда в следственных органах, а после увольнения создавшего своё агентство. "Его следственная бригада, — говорит он, — занималась убийством знаменитого шоумена, который вёл на телевидении передачу "Где взять миллион?", и докопалась до таких интересных вещей, что разогнали сразу весь отдел. Позвонил кто-то из кремлёвских околосемейных и страшно орал. В общем, всем приказали написать заявления и предупредили: если в прессу просочится какая-нибудь информация о причинах смерти популярного ведущего, то за их собственную жизнь, а также за безопасность родственников никто не даст и рваного "мавродика"..."
Этим информация о случившемся с Алипановым фактически и исчерпывается, но разве в этих нескольких строчках не отражается, как в капле росы, криминально-правовая картина жизни всей России — по крайней мере, того, где следует искать настоящих бандитских "паханов" и так и не отысканные до сих пор концы многих преступлений?..
А вот герой "Грибного царя", вспоминая свои пионерские годы, едет по Москве на деловую встречу, и на минуту его джип останавливается на одном из перекрёстков. "На светофоре, — сообщает автор, — к машине подошла прилично одетая нищенка с замызганным спящим младенцем на руках. Свирельников полез в карман, но тут к женщине подковылял инвалид и, подпрыгивая на единственной ноге, ловко огрел даму костылём по спине. Побирушка заверещала на всю улицу, а спавший младенец открыл мутные глаза и бессмысленно улыбнулся. Михаил Дмитриевич слышал в какой-то телепередаче, что уличные попрошайки дают младенцам снотворное, чтобы те не мешали работать.
— Что это они? — удивился Лёша, трогаясь.
— Сферы влияния делят, — ответил Свирельников..."
Тоже, как видим, совершенно эпизодическая, на первый взгляд, сценка, но в ней, словно в миниатюрном романе, уместились сразу несколько полновесных трагедий: нищенки, которую изгнали с "элитного" перекрёстка, не дав возможности заработать; одноногого инвалида, проводящего свои дни в попрошайничестве и вынужденного бороться даже за это жалкое место под солнцем; младенца, уже с ранних лет накачиваемого снотворным и вырастающего в будущего наркомана-попрошайку; ну и, конечно же, — самой России, "опущенной" до уровня страны бомжей и побирушек...