Бог говорит по-русски.
По-иностранному черт.
Козни, подвохи его и ловушки
Только он сам разберет.
Цели своей никогда не покажет,
Средства по когтю в сердце вопьет,
Пошелестит перед носом бумажкой,
Шкуру глумливо сдерет.
(обратно)
Владимир Бондаренко ЖИЛ ПЕВЧИЙ ДРОЗД… (К 50-летию со дня рождения Петра Паламарчука)
ВСПОМИНАЯ ДРУГА СВОЕГО — Петра Паламарчука, вспоминаю и замечательный фильм Георгия Данелия "Жил певчий дрозд". Жил легко и беззаботно, вроде бы и незачем, бродяжничал по белу свету, бражничал с кем попало, подружек заводил немерено, естественно, пел, как дрозду и полагается, но кто на него всерьез обращал внимание? Так, прислушаются с восторгом на минуту, подивятся совершенству природы, и дальше, по своим делам. А дрозд жил, жил, и умер. И зачем он жил? И нужен ли он был? Так и с Петром Паламарчуком, с его жизнью непутёвой, с его трелями во все стороны света, с его и ожидаемой и неожиданной кончиной.
Не случайно Патриарх Московский и всея Руси Алексий II прислал свое поминальное послание по Петру Паламарчуку. "Дорогие братья и сестры! Ушёл из нашей жизни к Жизни Вечной человек, которого знала и любила православная Москва — Петр Паламарчук. Писатель, историк, юрист и, самое главное, православный христианин с глубокой, обретенной в юности и пронесенной через всю жизни верой в Господа и Святую Его Церковь. За свою жизнь Петру Георгиевичу удалось сделать многое, что останется в благодарной памяти потомков, без преувеличения, на века. Это его книги, и в первую очередь фундаментальный труд "Сорок сороков". В том, что в Москве в последние десятилетия восстановлены сотни разрушенных в годы лихолетья храмов, есть труд и автора этой книги..."
Гигантский, величественный труд, коим мог бы заниматься богословский институт на протяжении десяти лет. А создан с ювелирной законченностью всё тем же певчим дроздом. Ходил себе с фотоаппаратом, щелкал всё, что считал нужным, прикрывался книжечкой своей Института государства и права, копался в архивах своего МГИМО, коему досталась библиотека Катковского лицея.
Мне, как и всем нашим общим друзьям, остаётся только согласиться со всеми словами Патриарха. И уже в нескольких журналах и газетах православной направленности вышли статьи, посвященные грядущему пятидесятилетию Паламарчука, и в "Русском доме", у моего друга Александра Крутова, и в "Русском вестнике"… И вроде бы уже и воссияло солнце подвижника русского Православия Петра Паламарчука, но смотрю я на этот новый его лик, и не верю. Бог с ним, забудем про его гулянки и бражниченства, про его скабрезности и широкую запорожскую сечевую натуру. Но ведь остается вне этой новой иконы и его лик творца, лик истинного русского писателя. С редким даром живописания словом, с его глубинными проникновениями в душу человека, с его состраданием по человеку, каким бы он ни был. Остаются за кадром его любимые писательские лабиринты, перекрестки судеб, извилистые линии героев разных эпох, ведущие, в конце концов, к единой цели. Остается его шедевр "Краденый Бог", лучшее, что я (сам родом северянин, и по матери — помор) читал о послевоенном русском Севере. Не скрываю, для меня "Краденый Бог" — уже русская классика ХХ века. Остаются его веселые похождения по четвертому Риму, его "Козацкие могилы", его историческая проза, его "Един Державин", и его высшее достижение — роман со странным названием "Нет-Да", вышедший сначала с большим трудом в журнале "Москва", а затем перепечатанный в его последней предсмертной книге "Наследник российского престола…"
И всё-таки, оспорю всех своих коллег, да, он был сечевик с православной душой, он оставил поистине бессмертный труд "Сорок сороков", но главным для себя всегда Петр Паламарчук считал свое литературное творчество. Он был певчий дрозд с редчайшим голосом. И умер раньше своего срока. Уверен, он не написал своего главного. "Великий неудачник". Кстати, такими же "великими неудачниками" были и многие его сотоварищи по поколению. Тот же Леонид Губанов, тот же Саша Соколов, Николай Дмитриев… Поколение великих неудачников.
Прошло уже почти восемь лет со дня кончины Петра Паламарчука. Вот и встречаем мы его пятидесятилетие. Родился Петр Георгиевич 20 декабря 1955 года. Как уже отмечали, очевидно, в сотнях статей, и без этого не обойтись, родился Петр в элитарной советской семье. И его жизнь могла длиться мягко и плавно со всеми номенклатурными удобствами. Отец — Герой Советского Союза, капитан первого ранга, дед — дважды Герой, прославленный маршал Пётр Кошевой. Дед по матери — малороссийский писатель, писавший под псевдонимом М.Чечель. Правда, позже сам Петр нашел себе еще одного деда, тоже Кошевого, но уже в эмиграции. Монашествующего епископа Кошевого из русской Зарубежной Церкви, жившего довольно далеко от России и похороненного на святом кладбище Джорданвильского монастыря, что расположен в штате Нью-Джерси. Петр Паламарчук откровенно гордился и советским дедом — маршалом (реально командующим западной группой войск на оккупированных восточных территориях), и антисоветским дедом — епископом (весьма условном и выловленном из богатой родословной Кошевых). В этом его раздвоении дедов Кошевых, очевидно, так судьбою было определено, таилась и раздвоенность его личной судьбы.