В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов.
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Когда он пел эти Колины строки, забыв обо всем и как бы слившись со своим героем, весь зал буквально застыл и приутих в каком-то внезапно охватившем всех восторге.
А потом ему громко зааплодировали и даже кинулись обнимать со всех сторон. Я тоже не удержался и, подступив к нему поближе, спросил: "А вы знаете, чьи это стихи?" Весь еще разгорячённый, велосипедист лишь удивлённо взглянул на меня, пожал плечами и откровенно произнес: "Нет, не знаю… Просто пою, и всё".
И вот в этом-то ответе его как раз и скрывается самое высшее признание. Так что, сколько бы разные критики и непримиримые наши враги не старались принизить роль Николая Рубцова в русской поэзии, осквернять память о нём (как в только что показанном фильме о Сергее Есенине), — сам народ уже принял его, вобрал в свое сердце и навсегда соединил со всей судьбой России — трагической и вместе с тем какой-то постоянно влекущей к себе. Очищающей! Даже, несмотря на терзающие её смуты, раздоры и нестроения. Дарящей те духовные озарения, которые только и могут вновь открыть нам главную цель нашего великого избраннического служения.
(обратно)
Олег Григорьев РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ПЕСЕНКА
Марии, дочери
Трещит рождественский мороз,
Окошко, как в слюде,
Карниз сосульками порос —
Весь в длинной бороде.
Скорей зажгите свечки,
Да не свалите ель,
Пускай, как искры в печке,
Сверкает канитель.
Подайте нам варенья,
Разлейте всем сбитень —
Сегодня День Рожденья,
Христа-Младенца день!
Явился наш Мессия,
Простой малыш, как все.
Упрятала Мария
Его в хлеву, в овсе.
С небес звезда смотрела
Сквозь обветшалый кров,
В яслях младенца грело
Дыхание коров.
Волхвы, цари, весталки
На ту звезду пошли
И к Рождеству подарки
Исусу принесли.
Густого меда соты,
В корзинах виноград,
Маслины и компоты,
Халву и мармелад.
Плетей чесночных косы,
И сочный абрикос,
И груши, как кокосы,
И с голову кокос.
Бананы, и гранаты,
И манго терпкий сок,
Кораллы, бриллианты
И золота мешок.
И привели с собою
К нему слонов больших,
Ягнят, коней в попонах
И даже львов ручных.
Был настоящий праздник
И пир, и бой зверей,
И слух разнесся сразу:
Родился Царь Царей!
Той вестью пораженный,
Царь Ирод побледнел...
Он всех новорожденных
В тот день убить велел.
Своих сатрапов резвых
Послал во все места —
Мальчишек перерезать,
А вместе и Христа.
Железные запоры
Срывали палачи,
Врывались в дом, как воры,
При солнце и в ночи.
Мальчишка ли, девчонка,
Никто не разбирал,
Лежал малыш в пеленках,
Да так и погибал.
Мария и Иосиф
С ребёнком на осле,
Нашли, лачугу бросив,
Приют в чужой земле.
И золото? Подарки?
Мотки жемчужных бус?
Все бросили: не жалко,
Остался бы Исус.
Из клеток отпустили
На волю всех зверей,
Христа платком укрыли
И скрылись поскорей.
Идти опасно было,
Скакал в лесу отряд,
Но елочка укрыла
Их ветвью от солдат.
Дала та ель спасенье
И кров семье святой,
Поем мы в День Рожденья
О елочке простой:
"В лесу родилась елочка,
В лесу она росла
И много-много радостей
Детишкам принесла".
Вверху звезда сверкает,
А снизу крест — смотри.
И свечки полыхают —
Их ровно тридцать три...
Царь Ирод безобразный
Истлел давным-давно.
Едим мы торт на праздник,
Пьем сладкое вино.
И, поднимая чаши,
Поем мы о Христе,
Как за грехи он наши
Распят был на кресте.