Естественно, что за это время изменилось отношение Бондаренко к некоторым из "сорокалетних". В первую очередь, к В.Маканину, отпавшему от древа русской литературы, ставшему русскоязычным писателем, творческим импотентом. Не требует комментариев и характеристика В.Крупина в статье "Критика — это литература!": "Вот и идут молодые русские ребята куда угодно, только не в нашу богадельню, где Владимир Крупин кому отмаливает грехи, кому нет, пряча свой партбилет под нательным крестом" ("День литературы", 2005, № 8).
Широкую же известность, настоящую славу принесли Владимиру Бондаренко не статьи о "сорокалетних", а "Очерки литературных нравов" ("Москва", 1987, № 12). Большинство "левых" выразили свое отношение к этой статье однокрасно-единочерно. Наиболее откровенно высказался, пожалуй, Бенедикт Сарнов. В статье "Кому улыбался Блок?" ("Огонек", 1988, № 16) он назвал Бондаренко противником перестройки. Сей приговор вызвал удивление не только у "правых". Леонард Лавлинский в "Ритмах обновлений" ("Литературное обозрение", 1988, № 6) оценил его определенно и предельно кратко: "Логика, надо сказать, убийственная и, по-моему, не требующая пояснений". Требует пояснений, напоминаний другое.
Б.Сарнов следует традициям "левой" мысли XIX-XX веков, идейно и духовно формировавшей тип человека, которому "все позволено". Правда, если один из теоретиков ОПОЯЗа Виктор Шкловский на Первом съезде писателей СССР призвал судить Достоевского как изменника, то Бенедикт Сарнов и его единомышленники с постоянной периодичностью стучали и постукивали на "правых" писателей и критиков. С их легкой руки Владимир Бондаренко попал в одну достойную компанию с В.Беловым, В.Распутиным, В.Личутиным, М.Лобановым, В.Кожиновым и другими "врагами перестройки", "черносотенцами", "сталинистами" и т.д.
Станислав Рассадин прокомментировал эти обвинения в статье "Кое-что о профессионализме" с одесским юмором: "Утверждаю, что Бондаренко не сталинист (не добрал по очкам), не черносотенец, даже не враг перестройки — врагов у нее вообще нету, не объявляются, есть лишь одни сторонники, в чем и беда…" ("Огонек", 1988, № 48). Для Рассадина — ведь не зря он столько лет хотел стать евреем и стал им — В.Бондаренко "просто неумело пишущий человек".
За что люблю наших либералов, так вот за эту простоту, которая хуже воровства, а в отдельных случаях и есть воровство. Тот же Ст.Рассадин в указанной публикации признается, что "Очерки литературных нравов" вызвали у него эстетический шок. Однако критик, призывающий к профессионализму и уличающий других в непрофессионализме, поступает, осторожно скажу, как не совсем профессионал. В каком бы шоке ни прибывал эстетически утонченный Рассадин, приводить всего лишь одну цитату из "Очерков литературных нравов" для доказательства своей правоты — это непрофессионально и неубедительно.
К тому же, Ст.Рассадин сам допускает стилистический ляп, который сродни бондаренковскому. И хотя я не эстет и в шок никогда не впадаю, но следующее предложение Рассадина вызывает у меня недоумение: "То есть вначале я собирался пройтись и по становым кожиновским концепциям…". Однако "становые концепции" — это, в лучшем случае, основные основные мысли, то есть тавтология. В худшем — несколько основных систем взглядов В.Кожинова в рамках одной статьи "Правда и истина", то есть здесь без помощи психиатра не обойтись.
Словесные "блохи", при помощи которых "левые" типа Ст.Рассадина пытались и пытаются дискредитировать Бондаренко, встречаются у многих и многих уважаемых и неуважаемых авторов. Оценивать же критика нужно не по ним, а по качеству анализа текста, глубине и новизне понимания автора, явления и т.д. А вот об идеях Ст.Рассадин и его единомышленники не хотят или не могут говорить, спорить. Идейный сюжет в связи с Бондаренко возникает в статье Рассадина всего один раз, и здесь критик демонстрирует, скажу как всегда мягко, свою нечуткость.
На таком отрицательном "левом" фоне исключением из правил стали статьи Андрея Туркова "Идти, не оглядываясь" ("Юность", 1988, № 4) и Аллы Латыниной "Колокольный звон — не молитва" ("Новый мир", 1988, №8). Оба критика признают справедливость некоторых оценок Владимира Бондаренко. В частности, Турков разделяет отношение автора "Очерков литературных нравов" к групповщине, к борьбе за кормушку, а Латынина согласна с тем, что публикация произведений А.Рыбакова, В.Дудинцева, Д.Гранина и т.д. — событие скорее общественное, чем литературное.