– Трагедия? – спросил он риторически, ни к кому не обращаясь. – Кому-то захотелось поиграть в революции, сорвать свой гешефт. И в результате?.. Ну для чего же поссорились русские до дикой кровищи? Итог-то, братишки, какой? – Губин снова добыл фляжечку и пригубил.
– Вот здесь ты, старичок, прав, – назидательно проскрипел Дорошенко. – Суетиться не надо и не треба жадничать, когда хлебаешь из общей миски. Скажет батько, таскай мяса, тогда и лови свой кусок… Вот сморкались против ветра, торопились к республике, Бога забыли, даже великие князья Николая предали, красные банты на грудь понавесили, вот теперь и лежат в чужой земле. И разве некого тут винить? Да себя винить. – И поспешил добавить, видно почувствовал суровость приговора: – И все-таки пожалеть их надо… Это будет по-русски.
– А кто батько? Ты что ли? – Губин скривился.
– Народ... – с пафосом отрубил Дорошенко.
Татьяна Смертина ДВА ПЛАМЕННЫХ КРЫЛА...
Иногда в ночном небе вспышки – взгляд Марины. Молния летит, всю себя ломая и всех ослепляя – строка Марины. Ломится в окно рябиновая гроздь, бьется-расшибается – будет ночной гость: Марина во сне явится. А и пойдет у нас сражение-любовь: Она мне – змейку Клеопатры. А я змей заговариваю! Я ей – бритвенную розу. А ей шипы – милее лепестков!.. Вы в каждом цветке, Цветаева! Вы в каждом мареве, Марина!
Когда чело склоняете печально, сжимает мгла огонь – до острия! А он шипами, розово, пронзает – громаду мглы и ветер Бытия… И как здесь крылья не сломать о бездны? И георгин закатом не назвать? И белой занавеской от кровавых – не скрыть себя на кухне бытовой? Она же загорится, занавеска! Крыло волочится – огонь за ним…
"Пытка!" – "Терпи!" "Скошенный луг – Глотка!" – "Хрипи: Тоже ведь – звук!" (М.Ц.)
Двояко можно читать ее стихи: населять своими чувствами – населяются! Воскрешать ее чувства (её дух воскрешать) – живая является! Вторым способом – сложнее и опаснее. Но и – огненней, возвышенней. Тут и поймешь – ее стих легкочитаем: и полубред, полунамек, звуко-лепет, недоговоренный шепот, выкрикивание одного слова вместо фразы ( фразу сам додумай! ) – точно воспроизводят душевное состояние, овладевавшее ею (тогда!), и поэтому завладевшее тобою (сейчас!).
Вхожу в Поэзию Марины Цветаевой именно так. Иногда появляется чувство страха – чую зависшего над ее головой демона. И каково же ему – когда он замечает у нее крылья!
“Даже богиней тысячерукой – В гнёзд, в звёзд черноте – Как ни кружи вас, как ни баюкай – Ах! – бодрствуете…“? (М.Ц.)
Цветаеву упрекают в излишней сложности стихов, у нее своя расстановка знаков препинания, у нее (как стрелы!) сквозь стих летит ливень тире. Но за этой сложностью и несоблюдением общепринятых правил изъяснения – всегда сверкает мысль, и главное – сияет сильнейшее биополе чувств, неподвластное даже мысли.