Вторая машинопись (НИОР РГБ Ф. 9, К.3 Ед. Хр. 214), как явствует из переписки автора с редакцией "Недр", была выполнена в период с 21 мая по 10 июня 1925 года.
Третья машинопись (НИОР РГБ Ф. 562, К.1. Ед. Хр.16) сделана не ранее осени 1929 года и не позднее 1940 года (и не является копией первой машинописи, сделанной в 1920-х годах, как считают некоторые булгаковеды). По характерным особенностям машинистки удалось установить, что третью машинопись печатала Е.С.Булгакова.
Первая машинопись носит больше всего искажений текста, вызванных вмешательством в рукопись третьих лиц: машинистки, редактора, неустановленных лиц. Вторая машинопись содержит вынужденную авторскую правку, но не идущую вопреки убеждениям писателя и сделанную для того, чтобы повесть была опубликована. В третьей машинописи, которая является вариантом первой машинописи "Собачьего сердца", зафиксирован последний по времени этап творческой работы писателя над текстом произведения и самим автором устранены цензурные и автоцензурные искажения. На основании научной критики текста и комплексного сравнительно-текстологического анализа источников текста третью машинопись следует считать основным источником текста повести, в которой наиболее полно выразилась последняя творческая воля автора.
Анализ машинописей "Собачьего сердца" раскрывает многие характерные особенности творчества М.А.Булгакова. Практически все свои произведения писатель сначала продумывал до мельчайших подробностей, а уже после обращался к бумаге и перу. Об этом же говорят и машинописи "Собачьего сердца". Правка в них не столь обширна и существенна. Здесь нет вставок на целый лист, переписываний отдельных глав и другой объемной переделки текста, влекущей за собой изменение сюжета или введение новых персонажей. Чаще всего писатель исправлял какие-то отдельные моменты в тексте по нескольку раз, что видно по употреблению различных карандашей и ручек. Авторскую правку М.А.Булгакова можно разделить на следующие виды: фактическую, смысловую, стилистическую и цензурную.
Начиная с 1926 года, писатель все свои романы писал "в стол", но не переставал надеяться, что их все-таки опубликуют. В этих случаях нельзя упускать из виду автоцензурную установку писателя. Как и многие другие писатели, М.А.Булгаков болезненно относился к замечаниям редактора, изменял текст лишь в крайних случаях и всегда требовал на вычитку гранки и корректуру. Впрочем, в отдельных случаях, когда дело касалось неудачных эпитетов или определений, М.А.Булгаков соглашался и заменял их. В тех же случаях, когда редакторские или режиссерские предложения переделать текст касались структуры произведения, его философско-идеологического плана, Булгаков был непреклонен. Он скорее согласился бы не увидеть произведение опубликованным или сыгранном на сцене, чем внести в текст существенные изменения.
Третий вариант повести указывает, что, возвращаясь спустя несколько лет к ранее написанному "Собачьему Сердцу", М.А.Булгаков не перерабатывает и не создает на его основе новый вариант или редакцию, а оставляет текст в том виде, в каком бы он мог быть опубликован в альманахе "Недра", устраняя лишь опечатки или маленькие несоответствия.
После смерти М.А.Булгакова Е.С.Булгакова перепечатала все его произведения, и практически во всех есть либо ее корректорская, либо редакторская правка. Кстати, это нередкий случай в литературе, когда жена писателя (например, С.А.Толстая или А.Г.Достоевская) становилась первым слушателем, переписчиком, а иногда и редактором произведений мужа.
Первая машинопись "Собачьего сердца" показала, что нужно уметь отличать правку Е.С.Булгаковой, сделанную под диктовку писателя, от правки, сделанной уже после смерти автора во время перепечатывания повести. Е.С.Булгакова очень хорошо знала произведения М.А.Булгакова, поэтому многие ее исправления ценны для текстолога.
Е.С.Булгакова внесла в текст порядка 40 исправлений: из них 10 пунктуационных, исправила 16 опечаток, 1 грамматическую ошибку, "восстановила" 5 плохо пропечатанных букв и сделала 5 стилистических и смысловых исправлений. Следует сразу уточнить характер этих стилистических исправлений.
Мы знаем, что рукописи повести у Е.С.Булгаковой не было, а если бы она сохранилась, ее обязательно изъяли бы при обыске сотрудники ОГПУ вместе с машинописями повести и дневниками М.А.Булгакова. Изучение исправлений, внесенных Е.С.Булгаковой в текст первой машинописи, подтверждает мысль, что они были сделаны на основании контекста повести или на основании догадки возможного прочтения непонятного слова.