– Тем же концом по тому же месту, – проворчал Ваня, разминая ладонями слежавшееся за ночь лицо. Потом, кряхтя, поднялся, присел – ноги тоже затекли, все-таки коробка была ему тесновата.
– Как прошла ночь? – продолжал веселиться Зайцев.
– Прошла и слава Богу.
– Что снилось, Ваня?
– Собаки снились… Большие добродушные собаки.
– Собаки – это хорошо, друзья навестят.
– Не навестят… Потом оказалось, что это были волки. Кстати, ты поосторожней здесь… Собаки дичают, сбиваются в такие стаи… Любого волка задерут. Одного новенького недавно до костей обглодали…
– Насмерть?! – ужаснулся капитан.
– Кости растащили по свалке! В таком виде человек уже не может оставаться живым, природой не предусмотрено. С другой стороны, сам виноват. Неправильно повел себя с собаками.
– А как себя надо с ними вести?
– И не только, кстати, с собаками… Со всеми надо вести себя уважительно, – Ваня сел на траву и прислонился спиной к березе. – Слушаю тебя, капитан. Докладывай.
Зайцев помолчал, склонив голову набок – его, видимо, озадачили слова Вани.
– Ну что ж… Оперативная обстановка такова… На три дома – три подписчика "Коммерсанта".
– Бедный "Коммерсант", – вздохнул Ваня.
– Почему?
– Убыточное издание… Но кто-то, видимо, вкладывает деньги… Кому-то он нужен… Со своими выводами… Прогнозами… Советами…
– Оставим это, – сказал Зайцев. – Не наша тема. Два подписчика на месте. Живы, здоровы, румяны. Дела у них идут хорошо, квартиры выглядят достойно, дети учатся по зарубежам.
– Это правильно, – одобрил Ваня. – А третий?
– Ты оказался прав… Был третий да сплыл. Поменял место жительства.
– А жена осталась?
– Да, жену он оставил в квартире. Вернее, квартиру оставил жене. Но без средств к существованию.
– Поплыла тетенька?
– Да, так можно сказать. Ее зовут Надежда Юрьевна Мартынова.
– Звали, – поправил Ваня. – Вот палец и обрел свое имя.
– Не торопись, – с легкой досадой сказал Зайцев. – Жива Мартынова, хотя дома ее не застал. В деревне она. У родственников. Звонила соседке два дня назад…
– Слышимость была плохая? – невинно спросил Ваня.
– Знаешь, соседка жаловалась… А с чего ты взял? – перебил себя Зайцев. – Причем тут слышимость?
– Да ладно, – протянул Ваня, вскинув правую руку вверх и чуть растопырив пальцы – точь-в-точь, как это делали древнегреческие боги во время божественных своих бесед о человеческих недостатках.
– Продолжаю, – Зайцев помолчал, почувствовав Ванину снисходительность. – Соседка письмо от нее получила. Совсем недавно…
– Хочешь, скажу содержание? – спросил Ваня. – Значит, так… Надежда Юрьевна пишет своей соседке, что у нее все хорошо, она прекрасно чувствует себя в деревне, спит на свежем воздухе, ест фрукты, пьет парное молоко, родственники относятся к ней тепло и она просит не беспокоиться о ней.
– Так, – сказал Зайцев и, не добавив больше ни слова, направился к березке у самой опушки, потом вернулся, постоял над Ваней, окинул взором дымящиеся просторы свалки и наконец сел рядом. – Так, – повторил он. – Ты тоже был у этой соседки?
– Нет, не был… Я ее не знаю. Ты же устанавливал подписчиков "Коммерсанта".
– Откуда тебе известно содержание письма?
– Это очевидно… Дай-ка мне его на минутку, хочу взглянуть на одну вещь… – и Ваня протянул руку, чтобы взять у Зайцева письмо. Тот некоторое время сидел неподвижно и только остренькие желваки мелко-мелко играли у него возле ушей.
– Думаешь, оно у меня есть? – наконец, спросил он.
– Конечно. Ты для меня его и прихватил.
Помедлив, Зайцев протянул Ване конверт.
– И второе давай. Ты должен был взять у соседки второе письмо, которое она получила раньше, может быть, даже в прошлом году… Почерки сличить, – пояснил Ваня, наткнувшись на недоуменный взгляд Зайцева. Положив на колени письма, Ваня некоторое время всматривался в них, потом, сложив, сунул обратно в конверты.
– Ну? – не выдержал Зайцев. – Ее почерк?
– Да, похоже, она писала… Ты вот спрашиваешь, откуда мне известно содержание письма? А о чем еще можно писать по принуждению, когда нож у горла? Что все хорошо, не беспокойтесь, прекрасно себя чувствую, а главное – не вздумайте поднимать шум, бить в колокола, звонить в милицию… Эта твоя Мартынова… Умная женщина… И мужественная.