Интриговать, свой замысел губя!
Все знают,
что славянство б л а г о р о д н о
И никаким жестокостям –
не сродно.
Славян вините, мрази,
в чём угодно,
Но в зверствах,
но в пытательствах – себя
Вините! Иль...
хвалите без препоны, –
Друзья скинхедов! Новые гапоны.
ЛИШЬ НАМЕКНИ...
Чуть намекни
на Царствие хрустально, –
На русский гений
или русский труд, –
Уж вопли: "Русь многонациональна!
ЧАЙ, ЗДЕСЬ НЕ ТОЛЬКО РУССКИЕ ЖИВУТ!"
Но если разговор зайдёт о грязи,
Крысиных свалках,
подстреканьях смут, –
"Я не при чём! –
чужак вопит в экстазе. –
В РОССИИ
ТОЛЬКО РУССКИЕ ЖИВУТ!"
ДРУГИЕ
Вы говорите: "Другой".
Вы говорите: "Другие".
Вы говорите: "Других
Не понимает Россия!"
Вы говорите (из тьмы
К нам подсылая кикимор),
Что "не такого, как мы",
Мы принимаем в штыки, мол.
Вы говорите, скривив
Рот: "Ну и что – Кондопога?!
Гости убили двоих
Русских? Так это ж не много!
Русский в России – на кой?
Будет вам пахарь другой,
Будет вам новый водитель! –
Что вы! – ручаюсь деньгой, –
Не ваххабит никакой
И не дудаевский мститель!
Душка! Вот только – другой"…
Полно, шаман-возмутитель,
Уши нам пудрить пургой!
Гойя настроен был остро
И недолюбливал монстра,
Но не за то, что ДРУГОЙ,
А потому – что ВРЕДИТЕЛЬ.
СЕНТЯБРЬ
Под самолётов мирным рокотаньем,
Укутанная в звёздные туманы,
Проходит ночь. И листопадом ранним
Высвечивает чёрные поляны.
На злато стужи
не польстившись даже,
Сирень стоит
в каких-то мокрых бликах;
Мрачны, как наконечники на пиках,
Её листы –
мундирной чести стражи.
Мне осень тоже кажется – до срока
Заторопившейся, и незаконной;
Как зелени ещё осталось много
Непризнанной и
неосуществлённой!
И утру льда и золоту наскока
Бросают рощи вызов свой зелёный.
***
Августовский вечер с дымком,
В серебре зелёном,
С белым мотыльком,
с золотым листом,
С ветром полусонным.
Дымка за рябинами –
как пушистый мех,
Выступая неясно из тени,
Как большой кофейник,
наклонён орех
За кустом сирени.
Он не кофе льёт –
Он уют даёт!
Розовый малинник
рыжий фартук шьёт
Из обрывков пёстрой ерепени...
ПОГОНЯ
Счастливчик
В прозе и в стихах
Толкует о свободе.
Но если есть она в верхах,
То нет её – в народе.
Так ущемлён не может быть
Никто в подлунном мире!
Ни свой домишко защитить,
Ни выступить в эфире
Не может русский человек!
А ежели, с разгону,
Негаданно, сквозь мрак и снег
Прорвётся к микрофону, –
То голос у него дрожит,
Как птаха на ладони...
Как будто всё ещё бежит
Он от лихой ПОГОНИ.
ШАПКА ЗЕМЛИ