Триста с гаком лет тому назад Богдан Хмельницкий добровольно присоединил западные славянские земли к Руси Великой на правах Малой Руси. И, не уничижая достоинства малороссов, мы бок о бок жили, работали, ширились, наливались мощью и совместно отражали все попытки нападения наших общих врагов.
Вчитайтесь в пронзительные строки Смолянинова, и вы поймёте тот исторический Киев – православное изначалье Древней Руси:
Откуда-то девичья песнь долетает –
Слышны в ней томленье и нежная грусть,
А там, с высоты, Князь Владимир взирает –
На Киев, на Днепр, на бескрайнюю Русь...
Для поэта важны все точки отправления, опирающиеся на города и веси – центры неистребимой веры русского народа. С уверенностью в завтрашнем триумфе возрождения от заканчивает стихотворение "Сергиев Посад":
Здесь имя Господа Спасителя святится
И пламя покаяния горит, –
Здесь Русь Святая может возродиться,
Здесь старец Сергий с Богом говорит...
Необходимо отметить, что Смолянинову очень удавались те стихи, в которых он предстает, как бы с душой нараспашку. Это весьма свойственно поэтам его поколения, опалённого войной, изгнанием, трудным вживанием в чужую, непонятную жизнь; поколения, оторванного от родных берегов. Но, с другой стороны, поэты его поколения остались верными и преданными детьми своего Отечества. И этот неистребимый русский патриотизм они пронесли через всю их нелёгкую жизнь на чужбине.
Не утратил Смолянинов и своей боевитости в отношении к прошлым и нынешним беспорядкам на Родине. Переосмысливая пути и перепутья России, он с неубывающим молодечеством создает такие произведения, как "Старик эмигрант", "Вот уже крысы бегут с корабля...", "Детям России", и другие. В этих стихах он предстаёт бескопромиссным обличителем. В особенности это чуствуется в стихотворении "Старик эмигрант", к раскрытию смысла которого поэт взял эпиграфом строки Великого Пушкина: "Два чувства дивно близки нам, / В них обретает сердце пищу / – Любовь к родному пепелищу, / Любовь к отеческим гробам...", а всё стихотворение в целом является как бы своеобразной авторской исповедью:
Не судьба, видно, мне побывать на Байкале,
Побродить средь густой приангарской тайги;
Там, где зэки на стройках сибирских алкали,
Умирая под пенье крещенской пурги.
Эту землю далёкую позабыть я не в силах,
Там желал бы я встретить неизбежный конец.
Там зарыты в концлагерных,
безымянных могилах
Мое детство счастливое, мать и отец...
Как же можно забыть Русь родную, исконную?
Как, омытую кровью, её не любить? –
Ведь годами в чужбину,
в жизнь скитальца бездомную
Завивается вечная, русская нить!..
Никакой силе злой, ни державе сверхъядерной,
Никаким изуверам – наёмным врагам
Я могилы родной, безымянной, концлагерной,
Добровольно, без боя, ни за что не отдам!
И совершенно неожиданны и потому потрясающи заключительные строки этого стихотворения:
Коль идти не смогу – я к тебе приползу!
Все обоймы – пустые, винтовка – ненужная!
Я вставными зубами врага загрызу!..
Но было бы неверным считать, что все стихи Смолянинова пронизаны только одной патриотической идеей, нет, есть у поэта и тёплые токи лирических строк, и строки, наполненные философской мудростью человека, познавшего суть двойного бытия в двух абсолютно разных мирах.
Георгий Иванов мечтал "вернуться стихами в Россию..." Ныне, когда все границы условны, стихи Игоря Михайловича Смолянинова читают повсюду. Ему было дано Господом петь, и он с открытым сердцем православного христианина пел:
Я ещё пока живу на свете, –
На чужбине дал Господь приют.
А над Русью так же солнце светит,
Так же птицы на заре поют...
И влюблённые в заглохшем парке,
Где уже погасли фонари,
То целуются, то шепчут жарко
О любви до утренней зари...
Да, поэтам деньги не даются,
И порой они должны молчать.
Мне б грачом на Родину вернуться! –
Свить гнездо и радостно кричать...
Средь берёз у маленькой церквушки,