– Идите и излечитесь от болезней человеческих и самых страшных: зависти, злости, предательства. Делайте друг другу добро. Дарите любовь и счастье. А я подумаю, что можно сделать. – Больше ничего не сказал им Анецива.
Пошли путники в обратный путь. И путь их назад был легче, потому что использовали они проходы в буреломах, которые сами расчистили, переходили бурные речки по мостам, которые сами восстановили, проходили мимо расчищенных ими завалов.
Вернулись путники домой и рассказали в начале всё на тайном совещании старейшин. Долго думали старейшины, как поступить со знаниями, которые открыл им Великий Мудрец. И приняли решение, что обучать тайным знаниям они начнут детей, души которых чисты и незапятнаны, и восприимчивы к прекрасному и высокому.
Злой джин Мазбула заметил, что люди изменились, стали самоотверженно защищать свою жизнь и своё добро. И это ещё больше вселило в него ярость. Понял Великий Мудрец, что не остановить злого джина и решил избавить людей от него.
Однажды Великий Мудрец Анецива послал своего орла к джину Мазбуле с тем, чтобы тот пригласил его в гости. Прилетел орёл в горы, где жил джин Мазбула, и сел на дерево у его дома. Увидел его джин и спросил:
– Чего прилетел? – он знал, чей это орёл.
– Великий Мудрец Анецива приглашает тебя в гости.
Сначала джин хотел отказаться, но закон гор предписывал оказывать внимание старшим, и он решил посетить Великого Мудреца.
И вот прилетел джин на большом облаке к дому Анецивы.
– Зачем звал? – недружелюбно спросил джин.
– Садись, отужинай, отдохни, а потом и беседу поведём.
Выпил джин доброго старого вина, поел мяса всласть, закусил фруктами. Разомлел джин и стал слушать Анециву.
– Оставь людей в покое, дай им свободно жить. Ведь они тебе платят дань. А ты забираешь у них последнее, да ещё и уничтожаешь.
– Зачем ты заступаешься за людей? – начал говорить джин. – Ведь они злы, недружелюбны, завистливы и продажны. Я ведь узнаю, кто и где прячет своё добро, от одного из них, – такую речь произнёс Мазбула.
И тогда понял Великий Мудрец, что не остановить джина уговорами, и решил мудрец хитростью избавиться от джина.
– Скажи мне Мазбула, я слышал, что ты умеешь превращаться и принимать разные обличия.
– Да! – самодовольно ответил джин, разомлевший от старого доброго вина. – я могу превратиться в ураган.
И тут же джин превратился в ураган и понёсся на море, переворачивая и топя рыбацкие шхуны и торговые корабли.
– Хватит, хватит, – вскричал Анецива. И джин вновь оказался перед ним.
– Какими чудесами ты ещё владеешь? – спросил Анецива.
– Я могу превратиться в такого огромного великана, что вершины гор будут казаться маленькими бугорками.
Превратился джин в великана и зашагал по вершинам гор. И посыпались огромные камни под его ногами; падали эти камни вниз, на селения, на поля, реки, перегораживая их.
– Остановись, – воскликнул Анецива.
Джин вновь появился перед ним. Выпили они ещё доброго вина и спросил мудрец джина:
– А можешь ты превратиться в маленького человека?
Джин, потерявший бдительность из-за выпитого вина, тут же превратился в маленького человека.
– Стань на край кувшина и загляни внутрь, – произнёс Анецива.
Джин Мазбула стал на край пустого кувшина и заглянул внутрь его. Он увидел бездну и почувствовал опасность, но не успел что-либо предпринять. Анецива щёлкнул пальцем в спину джина и тот свалился в кувшин. Анецива быстро закрыл горлышко кувшина деревянной пробкой и пристукнул сверху камнем, чтобы пробка плотнее вошла в горлышко.
Сначала Анецива хотел бросить кувшин в море, но передумал и пожалел джина. Великий Мудрец решил спрятать кувшин в горах, завалив его камнями.
Люди почувствовали облегчение, но среди них жили те, кто помогал злым джинам. Эти перевёртыши сами научились обманывать людей и всё у них забирать. Особенно преуспели в этом люди из рода Хаджай. Они были коварны, злы и беспощадны.
Однажды Хаджай пошёл в горы в очередной раз на поиски клада. Раньше, выманив у старика из селения за гроши карту, на которой было указано место, где был спрятан клад, он обнаружил действительно большой клад. Хаджай скупил вокруг все земли, скупил у крестьян их скот, но ему всё было мало.