В современном т/сериале всё подчинено концепции "чистогана". У сценаристов не хватает времени на написание сценария, у режиссёров на его осмысливание, у актёров – на подготовку роли. Немудрено, что работа в привязанных к рентабельности условиях приводит к деквалификации артиста, а уж к отсутствию творческого роста – точно. Достигнутые же при этом вершины успеха и известности можно по праву расценивать как "зияющие вершины" профессионализма.
Отсутствие серьёзной академической школы ведёт к тому, что актёр, даже не бездарный, начинает играть самого себя – в разных вариантах и костюмах. Артистическая многоплановость становится недостижимой мечтой – к несчастью, как кажется, более волнующей зрителя, чем актёров.
В современных "бандитских", "банкирских", "путанских", "дамских" "бытовых" и прочих т/сериалах эти ребята смотрятся более или менее приемлемо: это им близко. В матрицу сознания многих представителей нового поколения вмонтированы чипы этих респектабельных и не очень занятий. Но, сталкиваясь с задачей немного потруднее, чем воспроизвести несложные мотивации – загрести денег, устранить конкурента, переспать с красоткой, отбить выгодного жениха, – они чувствуют себя некомфортно. Проникновение в более богатый и глубокий духовный мир, стоящий выше примитивных сфер, становится труднодостижимой целью.
Кажется, всё и так ясно, но коли придираться, так ко всем, это будет справедливо.
По роману Грушницкий – антагонист, антипод Печорина, контраст между "личностью и личиной" (С.Дурылин). Но у Лермонтова прослеживается и сходство их менталитетов; это другая сторона байронизма (поверхностно понятой концепции великого английского поэта) – мнимая разочарованность в жизни, драпировка в возвышенные страсти и т.п., а в сущности та же пустота внутреннего мира. Однако экранный Грушницкий атрибутируется лишь по внешней напыщенности, старательно, по-ученически возведённой в степень карикатуры. Конфликт этих двух людей примитивизирован, глубокая драма двух тупиковых мировоззрений низведена до простенькой интриги, а пресловутый любовный треугольник сделан ведущей пружиной действия.
Приближен к лермонтовскому замыслу доктор Вернер, в характере которого подчёркнуты скепсис и довольно добродушный цинизм (это контраст с ледяным цинизмом Печорина – по Лермонтову). Однако другую сторону его натуры – чуткость и отзывчивость, скрытые за холодной иронией, раскрыть не удалось. Максим Максимыч напоминает немного отяжелевшего доброго дедушку, которого огорчает беспутство и эгоизм внука. Да, он малообразован, но мудр, много видел и поэтому научался многое понимать и прощать. Но у Лермонтова этот персонаж прежде всего офицер, занятый тяжкой воинской работой по укреплению южного фланга империи, он всегда готов распрямиться, как пружина, для исполнения своего долга. Но эта сторона его характера, которую видел В.Белинский, Л.Толстой, С.Дурылин и даже… император Николай Первый, к сожалению, ускользнула от внимания создателей сериала и актёра.
Итак, что же мы увидели на телеэкране? Светский франт за дуэль сослан на Кавказ. Там решил позабавиться – отбил девчонку у приятеля, потом бросил её, а приятеля убил довольно экзотичным способом. Наставил рога симпатичному старичку, имевшему несчастье жениться на влюблённой во франта даме. Даму эту он, кажется, любит, бегает к ней на интимные свидания в минеральном источнике (номер скважины и содержание солей почему-то не указаны) – Голливуд отдыхает! А в промежутках между веселыми приключениями пописывает, чтобы не забыть, о своих похождениях, прежних и нынешних: как не совсем здорового психически картёжника от скуки вынудил к самоубийственному пари, от скуки влез в дела "честных" таманских контрабандистов, от неё же, родимой, выкрал из аула, а потом фактически обрёк на смерть наивную диковатую черкешенку. Простите за примитивизм, но я только что пересказал вам критически писания некоего С.Бурачка, опубликованные аж в 1840 году! Но тот не очень проницательный критик, к тому же выполнявший определённый соцзаказ, углядел в великом романе всего лишь поверхностный аморализм. Так ведь и т/сериал о том же! Согласитесь – его можно без ущерба для содержания назвать "Похождения повесы Печорина" или "Приключения авантюриста Печорина".
Читатель вправе спросить – зачем придираешься, ведь получился вроде бы занимательный триллер с кавказской экзотикой, не лучше и не хуже других, зато "со вкусом Лермонтова" (как напичканная химией пепси-кола "со вкусом вишни"). Имеют же, наконец, авторы право на собственную точку зрения в трактовке – к примеру, хотят приблизить действие к нашему времени, сделать героев более понятными нынешнему поколению, так сказать, "осовременить" (весьма эффективная тактика борьбы с культурой) Лермонтова! Скажите спасибо, что Печорин не в джинсах, а княжна Мери не в мини, с персингом в пупке.