А Слово – сам Христос на небеси.
И вкрадчивый лжепросвещенья яд
Вползал
и отравлял сердца и души,
И все пошло и вкось и невпопад,
Подтачивая Русь и тихо руша.
Что было дальше – стоит ли вещать,
Нашло на Русь кровавое веселье,
И каинова черная печать
Легла на лица, светлые доселе…
– V –
И вот во храме Троицы Святой
Вершим молебен в XXI веке,
И гулок храм, огромный и пустой,
А мы не все ль духовные калеки?
Возносит крест отец Вениамин,
И мы склоняем головы, и лики
Со стен взирают:
есть ли хоть один
Средь нас
Господень труженик великий?
Хоть полустерты фрески, но глаза
Святых такие пристально живые!
Они все помнят: как нашла гроза
На храм, как рухнул купол;
клоним выи
Все ниже…
Неужели правда – нет
Нам искупленья, Боже!..
Но так кстати
Из купола нисходит ясный свет,
Исполненный
вечерней благодати!
И верится, что будет сей собор
Не просто
восстановлен между делом,
Но оживёт всё духом и всем телом;
И искупится Божий приговор.
Да будет дух наш бодр,
здорова плоть,
И да погоним торгашей из храма,
Ведь храм –
есть Русь,
она стыдится срама;
Погоним же – как завещал Господь!
Но надобно восстановить в душе
Нам прежде купол
с молнией Господней.
Пусть это будет завтра,
не сегодня.
Но и сегодня деется уже!
УГОЛЁК
… А скала на Валааме
Из единого куска.
Вверх и вниз идти холмами
Средь озер и сосняка.
Средь еловых лап могучих,
Древность сеющих окрест, –
И блеснёт, почти что в тучах,
Православный тонкий крест.
Вопрошал весёлым свистом
Лес: мол, что, пришла нужда?
Да не праздным ли туристом
Ты пожаловал сюда!
Как ответить, чтобы срама
Избежать по мере сил?
…На неровных плитах храма
Себе ногу повредил.
Разболелся, все немило,
Все не этак и не так…
Вдруг как сверху осенило:
То небе небесный знак!
Ведь не где-нибудь, а в храме
Приобрел ты эту боль –
На чудесном Валааме,
Потому терпеть изволь!
Я терпел на теплоходе
Средь металла и стекла,
Про себя молясь, и, вроде,
Боль смягчилась и прошла.
Но скажу, призвавши смелость
(И почти наверняка):
В костных кущах загорелось
Что-то вроде уголька…
И когда встаю я ночью,
В тьме, задолго до утра, –
Уголёк сквозит воочью
Из коленного нутра.
И тогда я снова в храме,
Где полы из плитняка.
… А скала на Валааме
Из единого куска.
Николай Коняев ЭЛЕКТОРАТ
БОМЖ ВЕЛИКАНОВ
Бомжа звали по фамилии – Великанов.
О своей нынешней жизни – пятнадцать лет перестройки прошли, как пятнадцать суток! – он говорить не любит.