– Ну да, ведь управляя энергией внимания, ты можешь управлять абсолютно всем в своей жизни.
– И родители с детства должны учить детей этому! Ребёнок с детства или слишком моторен, или слишком вял. А в театре этому как раз и учат.
– А вас кто этому учил? Расскажите о своих учителях.
– Я рано окончила школу, и в 15 лет меня уже взяли в театральный вуз. Дитё совсем. У меня были замечательные театральные педагоги. Роза Абрамовна Сирота, например. Она открыла и воспитала Смоктуновского и Луспекаева. Вообще, весь БДТ – это плод Товстоногова и Сироты. Это было созвездие очень одарённых от природы людей. Тогда же вся система обучения была построена по-другому – никто не гнушался поехать по стране, найти самородков, заплатить 10 рублей за поезд, чтобы он приехал в Питер. И вот Сирота и Андрушкевич вели у нас курс. Должна сказать, что я не обладала от природы той мощной техничностью, чтобы актерство приносило мне всегда полноценное чувство удовлетворения. Много было мучительного, много было с трудом, мои успехи зависели от команды, в которой я работала. Для меня тогда было очень важно, помогает мне режиссёр или нет. Потенциал творческий был большой – а техники тогда ещё не было, поэтому я была зависимым человеком в театре. И я это ощущала очень. Так вот, главное, что мне дали техники овладения голосом и пластикой – это независимость! Для меня теперь не проблема – увидеть и услышать человека и разговаривать с ним, независимо от того, создаёт он мне или не создаёт для этого условия. Я делаю то, что я считаю нужным. Так что техника – это всё! Ведь творчество – это очень тяжёлый процесс. Это понимает любой творческий человек, потому так и рвётся в технику, рвётся укрепиться в ней. Теперь я это знаю. Кстати, и от природы одарённый техникой человек продолжает над ней работать. Уж кто как не Михаил Чехов был одарён техникой! Но он часами развивал свои технические возможности. Поэтому я не думаю, что люди, которые больше одарены, меньше должны работать над техникой. Теперь любой, кто мне интересен, может быть для меня учителем, потому что я понимаю, как он выражает себя, умею видеть это, учиться этому Знаете, когда в какую-нибудь компанию приходит яркий, талантливый человек, звезда, – он ведь может даже ничего не делать, но все уже замолкают! Понимают: это пришёл кто-то значительный. И я сразу смотрю: за счет чего, что он такое делает, что привлекает к нему внимание? Мне сейчас легко это анализировать. Потому что у меня есть этот инструментарий, который помогает понимать и совершать нужные действия. А если говорить об учителях, то в жизни на меня часто влияли даже не встречи, а какие-то большие художники. Я вдруг понимала, что человек может каждый раз заново отказываться от того, что он достиг в своей профессии, и начать учиться заново!
– Вам эта мысль не в Барселоне пришла в голову, в музее Пикассо?
– Да. Одно дело – выставки, а другое – ты ретроспективу видишь, от А до Я. От первой копии, которую он сделал в музее, до последнего момента, когда он уже не мог писать и только вырезал каких-то голубей. Ты видишь: вот у него был Голубой период, потом он всё бросил, пошёл кубизм какой-то, как будто он всё забыл и ничего не умел. Но! Ты берёшь другую технику, но никуда не девается и твоё прошлое. Так и я поступила, когда ушла из ГИТИСА. Если бы я не поняла эту технику через художника, я не смогла бы, будучи уже состоявшимся педагогом по академическим технологиям, ведущим педагогом ГИТИСА, – казалось бы, чего тебе еще нужно для статуса, – всё изменить и заняться совсем другими делами!
О ПОЕЗДКЕ ЗА "ЖИВЫМ ГОЛОСОМ"