– Продолжим, – сказал бомжара. – Да, он трус. И при этом большой нахал. Он может оскорбить человека, но тут же как бы отступить, извиниться. Сам понимаешь, это будет вынужденное извинение. Поговори с подозреваемыми – пусть каждый назовёт самого скупого из их компании. Большинство назовёт его. А ты продолжай выставлять птички. Напротив его фамилии выстроится целый ряд твоих мысленных птичек. Этот человек склонен строить большие планы, мечтать о свершениях, о собственном величии, но при первых, даже отдалённых трудностях от всего отказывается. Припомни, кто из двенадцати начинал разговор с тобой уверенно, даже нагло, пытаясь сломать тебя, но тут же каялся, пояснял, что ты неправильно его понял… Среди твоих клиентов должен быть такой человек.
– Кажется есть… Но у него надёжное алиби.
– Проверь. Затевая преступление, он больше всего думал о путях отступления, о том, как замаскировать следы, отвести подозрение. Живёт он подчёркнуто скромно, у него могут быть потёртыми штанишки, зажёванным воротничок рубашки, но при этом все выстирано и проглажено. У него заискивающие манеры на работе и хамские – дома. Я уже говорил – он суеверен, вполне возможно выстроил для себя целую систему примет. И об этом должны знать остальные твои подозреваемые.
– Так, – крякнул Зайцев.
– Возраст… Ему тридцать пять – сорок лет. Разговорчив. Вернее – болтлив, но говорит, в основном, говорит о пустяках. Погода, мода, цены, судебные очерки в газетах и так далее. Трамвайная болтовня. На большее он не решается, хотя суждения имеет обо всём на свете. С женщинами у него отношения сложные. Если вообще существуют.
Зайцев долго молчал, рассматривая унылые стены комнаты, потом, тяжко вздохнув, сел на кровать.
– Колись, Ваня, – сказал он устало. – Колись. Какие высшие силы посещают тебя по ночам, какие прекрасные колдуньи нашёптывают тебе сведения, которые ты так красочно только что изложил.
– Шашки, капитан, это всё шашки. Великая игра. В шахматах многое зависит от техники, знания, памяти. В шашках проще. Что ты есть, то и есть. Вот игрок делает вроде бы сильный ход, но, встретив отпор, тут же пасует, пятится. Ему подворачивается шанс, он готов его использовать, но не хватает мужества и он делает ход, казалось бы, надежнее, однако, мелькнувший было шанс упущен. Женщины таких не любят. А кто их, таких, любит… Знаешь, бывает, достаточно сыграть с человеком одну партию и ты о нём знаешь больше, чем может сказать самая подробная, самая злопыхательская служебная характеристика.
– И на основании всех этих зыбких рассуждений ты предлагаешь мне надеть на человека наручники? – уже без куража спросил следователь.
– Ну, почему же, – бомжара повертел в воздухе растопыренной ладонью. – Причина для обыска у тебя есть. Толстый альбом в серой пластмассовой обложке. Я же сказал, что по характеру он канцелярист. Авторучки в стакане, заточенные карандаши, ластики, дыроколы и прочее. И ещё – силикатный клей. Неприятный в работе, но, застывая, он становится совершенно прозрачным. Если смазать этим клеем пальчики, они не оставят никаких следов. И ещё одно… На чашке могут остаться не только пальчики, но и отпечатки губ. А они такие же неповторимые, как и другие части тела… Помнишь, я рассказывал историю, как нашли убийцу по отпечатку его задницы? Он слишком долго сидел на скамейке, поджидая несчастную свою жертву… А скамейка была покрашена не так давно…
– Да помню, Ваня, ту твою историю… Нет на чашке отпечатков губ. Стёр злодей. Грамотным оказался. Ты куда сейчас намерен отправиться?
– В Можайск, капитан. Мои учёные, поэты, артисты… заскучали небось.
– Есть встречное предложение. Оставайся здесь. Побудь… Пока не надоест. В буфете всё согласовано. Можешь приходить туда когда угодно… Заказывай всё, что хочешь… Вернее, всё, что у них есть. Вот ключ от двери. Вот деньги на водку-махорку. Вход-выход круглосуточный. Как меня найти, знаешь. Мне пора. Работой ты меня загрузил на неделю. Будут новости – навещу.
– Ни пуха, капитан, – не поднимаясь с кровати, Ваня прощально махнул рукой.
Прошла неделя.
Бомжара отоспался, посвежел. Как-то собрался, съездил в Можайск, нашёл свою компанию. Но невесёлая получилась встреча, хотя с гостинцами приехал. В тот же день и вернулся.
А на следующее утро пришёл Зайцев – с букетом астр. Махровых раздобыл капитан, тёмно-фиолетовых, цвета ночного неба. Тяжело поднявшись со своей койки, бомжара подошёл к цветам, осторожно потрогал их пальцами, скользнул по верхним лепесткам ладонью, опустил в астры лицо и на какое-то время замер, вдыхая несильный запах осени.