И он сказал: да. У меня есть диплом электрика и допуск к аппаратам в 360 вольт.
А она сказала: я умею лечить зверей.
Они пошли в заснеженную степь микрорайона, держась за руки. Оставив мёртвого мерчендайзера хоронить мёртвого промоутера.
Они же были живые.
Так умер мерчендайзер, а Станислав Неженский остался.
Но ведь и это не всё. Умрёт Станислав Неженский, а тот, кто останется, отряхнёт его прах со своих ног, как прах мерчендайзера, и удивится: как мог я считать себя Станиславом Неженским – я, Я? И пойдёт дальше, и ведь тоже кто-то возьмёт его за руку.
Потому что у него всегда будет спутник.
А живое существо – оно, как матрёшка, только наоборот. И каждая вторая кукла больше первой, в которой заключена.
А самое великое на самой большой глубине, в самом центре, внутри.
Сергей Шаргунов GIRLS_ONLY
Сургутяне
Я не читаю коммюнити girls_only. Там девушки щебечут между собой. Но мне кинули ссылку. Девушка Света написала сообщение под названием "У меня больше нет брата". Girls_only – это то, что она знала в ЖЖ, и читала.
– Я спрашивала знакомых, у половины такое было, менты избивали, деньги отбирали, издевались, и никто не жаловался, – говорит Света. – И все, конечно, не хотят огласки почему-то.
На этом "почему-то" она прогрессивно пожимает плечом.
Сидим в кофе-хаус. Едим сэндвичи. Я с ветчиной. Света с рыбой. Пьём свежевыжатый сок. Она ещё ковыряет греческий салат. Света холёная и светлая. Её младший (разница в пять лет) брат жил в соседнем доме вместе с их отцом. Она живёт с мужем. А вот отец теперь один. Мать редко бывает в Москве – всё время в Сургуте. Там они качают нефть. Семья богатая. Квартиры в Москве они купили в Сокольниках, не центр, зато сразу две, специально выбрали по соседству. То есть они настоящие богатые. Богатство позволяет Свете не мириться с убийством брата.
(Здесь в скобках хочется добавить что-то социальное. Про то, что у бедных и небогатых, – иначе. Однажды я ехал в плацкарте с пожилой женщиной, которая буднично рассказала мне о смерти, уже пришибившей двоих её родных. Внук в подмосковном городке рыбачил на пруду, где был провисший оголённый провод. Ни он первый, внук, ни он последний – погиб на том несвежем пруду, где радуются пролы. Никто не в ответе за роковой провод над водой. Закинул удочку, мокрая леска с мокрым крючком, привет, провод, хэлло, электрическая смерть. Труп в лодке, змея провода ждёт новую жизнь. А муж старухи что-то плавил и сваривал на фабрике, но забрало безопасности лопнуло, потому что было ветхим, негодным. Человека опалило и искорёжило. Внук мёртв, муж мёртв, по сути это насильственные смерти, но никого не накажут – главу района, где провод бьёт над водой, директора фабрики, где старые маски не спасают от огня. Денег и сил не хватит – жаловаться или мстить за своих мёртвых.)
Это отступление о бедных закончено, мы снова сидим в кофе-хаус на Октябрьской. Светлана пьёт свежевыжатый сок, морковный.
– Я найду убийц.
Говорит звонко. И смотрит взглядом, в котором медь. Достаток придаёт достоинство.
– Света, расскажи, как всё было…
Как убили брата
Олегу было двадцать два года. Он перевёлся из Сургута в Москву, когда здесь поселились три года назад его родные. Учился в нефтегазовом институте имени Губкина. Любил погулять, иногда приходил весёлый ближе к рассвету, и тогда отец ругал его. Был вечер пятницы, февраль. Олег с компанией завалились в найт клуб на Мясницкой. Банальный, молодёжный клубец с танцполом. Их было пятеро: кроме Олега – москвичка-однокурсница со своим парнем-однокурсником, и два парня, приехавших в гости из Сургута.
Чтобы эта смерть случилась, обстоятельства совпали чёрными кубиками. Он забыл паспорт дома. Это первый кубик. В клубе в разгар дискотеки у друга-москвича разрядилась мобила, а тому надо было позвонить домой, родителям, и Олег дал ему свой аппарат, вставить симку. Две ступеньки к бесправию: отсутствие документа, отсутствие мобилы. Третьей важной ступенькой была разбитая любовь, но об этом ближе к финалу.
Они пили. Они поссорились в танце с компанией из четвёрки парней, колючие взгляды, слово за слово, и сцепились. Четверо на четверо. Потасовка. Охрана вытолкнула их на улицу – в мокрую ночь. Те четверо куда-то исчезли. Ребята захотели вернуться, но получили несколько затрещин. Обратно не пускали.