Тем более интересно было встретиться с Николаем Алексеевичем накануне его юбилея и поговорить о самом главном для него сегодня.
Борис Лукин: Якутия сегодня – это лишь история?
Николай Лугинов: Это – история. Эпохальные освоения Чукотки, Камчатки, Севера и даже Русской Америки опирались на Якутское воеводство Российской империи. Это, конечно, территория и история. Это более 3 млн. квадратных километров или одна пятая часть России, богатая драгоценностями, по большей части ещё неосвоенными. Это – настоящее и будущее России.
Б.Л.: Якутская литература – какая она?
Н.Л.: В нашей литературе много классиков. И кажется безнадёжным делом быть ярким на фоне предшествующих тебе личностей, таких как Алексей Кулаковский, Анемподист Софронов, Николай Неустроев, Платон Ойунский, Семён и Софрон Даниловы, Амма Аччыгыйа, Далан и многие другие. Нам повезло, почти все наши писатели состоялись и проявили себя во всю силу своего таланта, что и характеризует понятие классик. Факторов, обусловивших это, конечно, много, среди них – востребованность писательского труда, ощущение необходимости, связь с читателем, ожидающим новых произведений. И то, что семь наших ведущих писателей сегодня находятся во главе лучших и крупнейших печатных изданий, характеризует продолжение этой традиции. Значит, писатель воспринимается властью и народом Якутии с должным уважением.
Б.Л.: Вы один из интереснейших национальных – "нерусских" – прозаиков, хотя и прекрасно говорите на русском языке. Чувствуете ли вы своё национальное отличие?
Н.Л.: Как ни странно это звучит, я абсолютно не ощущаю никакого отличия от русских писателей. Возможно и потому, что русский язык, наравне с якутским, является моим родным, на нём основываясь, я формировал своё мировоззрение. Я, словно древний азиат, взращённый двумя матерями – старшей и младшей, – воспитывался сообща двумя культурами. В последнее время я занимаюсь очень глубокой стариной Хунского периода, изучаю исторические документы. Это 5 век до н.э. Там я нашёл наши этнические и родовые корни. В те давние времена закладывалась наша общность. Оттуда наше взаимное приятие, взаимодополняемость. Современные генетические исследования доказывают родство двух наших народов. Речь идёт не только о двух наших народах – русском и якутском, но обо всех евроазиатских. Хунны отличались от азиат и внешне: были высоки ростом, светловолосы, с голубыми глазами. Чем не русичи? Они превосходили своих соседей не только по силе, но и по интеллекту. Они, завоевав почти весь мир, – отошли от исконных своих земель слишком далеко. Некоторые из них изменились внешне, другие духовно – потеряли память о своём роде и своих корнях. Пока этого удалось избежать и русским и якутам. Хотя мы, сохранив язык, прапамять, потеряли свой истинный облик, возможно под китайским влиянием.
Я говорил не однажды, но ещё повторю. Большинство людей относятся к понятию "народ" как к чему-то статичному, застывшему. Это ошибка. В настоящее время само понимание "народ" стало достаточно условным. Любой народ на Земле испытал такое огромное количество разнообразных этнических, культурных, экономический влияний, что прежнее понятие "народ" перестало отвечать реальному содержанию. Все народы связаны и в то же время разъединены на территории евразийского пространства, где самым главным объединительным фактором является Империя. Я убеждён, что только имперская воля – одновременно беспощадная к врагам и праведная к своим, является единственной гарантией сохранения всех народов России.
Надо понимать, что многие малые народы, особенно народы Севера, сумели избежать вырождения исключительно благодаря здоровой и сильной русской крови. До недавнего времени даже думать о такого рода генеалогии считалась нежелательным.
Б.Л.: Всё прошлое столетие Россия прирастала во всех смыслах деревней. А сейчас наоборот – в деревнях по статистике живёт и трудится всего 20 процентов населения России. Так превосходство стало бедой. Есть ли, по-вашему, решение этой проблемы?
Н.Л.: Именно из-за этого происходит оскудение языка и мысли. По причине оторванности от корней нет полноты ощущений. Это никого не доводило до добра. Но, думаю, что это явление временное. Скоро народ заживёт жизнью городского населения конца XIX века. Зимой – в городах, летом – по имениям и дачам. Я верю, что оторванность от природы лишает человека уникальности ощущений. Со временем он сумеет восстановить себя, избавится от индивидуализма цивилизации. И вновь откроется личностная уникальность. Природа не только возьмёт своё у человечества, но и вернёт людям природное. В человеке пробудится тоска по речке и лесу, тишине и простору, а городская зима всё чаще будет пробуждать воспоминания и возвращать его к летним денькам. Так вернётся ощущение русскости, укоренённости особенно, если дети будут впитывать сельскую жизнь с малолетства. Природа – единственный мощнейший стимул сознания и познания. Она формирующий фактор. А как раз самосознание и следует восстанавливать русскому человеку. Это поможет в следующих поколениях получить не глобального человека, а личность со своим собственным, опирающимся на мудрость предков интеллектом творца, а не потребителя. Что всегда было так свойственно образу русского человека. Унификация, оторванность от природы, независимость от природы толкает человека к усреднённости во всём – чувствах, мыслях, образе жизни. Он стано- вится стандартным. Природа – это родная земля, язык, дух. В ней много мистического компонента. Человек вроде бы не ощущая, не видя, впитывает этот высший смысл. Неведомым способом природа проникает в человека, формирует его образ, душу, характер. В этом её высшее предназначение, тайна и таинство. Об этом я пишу в своих книгах.