Что именно мы понимаем под союзом по Духу? Единство мировоззрения. А точнее – бого-мировоззрения, то есть Веру. И сопричастие крови Руса воспринимаем именно как залог духовности. Свидетельство принадлежности культуре, которая прошла очень долгий цивилизационный путь. И сделала своей главной ценностью стояние души в Боге.
Мы, говоря иными словами, не склонны создавать мафию по национальному признаку. Народная воля тысячелетиями устремлена была к слаганию церкви. Поэтому благословенны народы, что пожелали в прошлые времена видеть нас учителем и главою. То был их мудрый выбор: сложить великую империю под искипищем – скипетром – царя русского. А не благословенна только неблагодарность учеников.
Итак, что это такое: сила наша в том или слабость, что основной наш союз – по Духу? Противники говорят, что слабость. Народ, не умеющий достаточно быстро сбиваться в стаю, другою стаей будет растерзан. И похваляются быстротой своего реагирования. Да, скорость реакции представляет собой, конечно же, достижение. Быстрее лучше, чем медленнее, и не мешало бы это нам, наконец, признать. Не надо только, чтобы это препятствовало помнить исконное наше ведение: наиболее прочно стоит лишь тот, который устоял – в Боге.
Последняя фраза может показаться некоторым риторикой. Потому напомним: долгая череда тысячелетий необходима, чтобы народ созрел до идеи стоянья в Боге. А именно, чтобы большинство его представителей задавалось, хоть иногда, вопросами: а для чего я живу? в чем смысл этого всего? А не только: как дотянуться прежде других до пищи?
Русский человек так ищет стоянья в Боге, что Вечные Вопросы могут быть для него злободневнее "злобы дня". И коли уж он повстречает собрата по ответам на них, то дружеское чувство к такому делается у него действительно нерушимым. Потому что Рус это Дух. И русский ценит своего друга в Духе, прежде всего. Ему важно: а побывал ли его друг в тех же самых "местах духовных", что и он сам? и видывал ли он Бога? и знает ли, куда и как идти сейчас в Духе дальше?
Конечно, это мы нарисовали высокий идеал. Таких духовных высот отношения в дружбе достигают не у всех, да и осознаётся достигнутое не всегда ясно. Но все же это именно русский тип дружбы: союз по Духу. Не по единству противника: "против кого мы будем сейчас дружить?", не по расчёту и даже не по приятельству – с кем приятнее, "комфортнее" находиться.
Словом, русская дружба напоминает собою духовный орден. А таковые представляют большую силу, как это убедительно свидетельствовала не раз история. И не случайно Тютчев сравнивал русскую дружбу со стеною боевой крепости:
Она не то, чтоб угрожала,
Но… каждый камень в ней – живой!
Духовный орден представляет собою нечто гораздо более прочное, нежели просто стая. Он зиждется на глубоком фундаменте, в отличие от временного союза, организованного поживы ради, где могут и своего, подраненного, загрызть. Предатели, конечно, могут появиться везде, и всё-таки менее всего их бывает в строю духовном. Настоящий русский никогда не предаст. Потому что для него предать друга, с которым он един в Духе, – это ведь, почти что, Самого Бога предать! Прав Гоголь, проникновенно написавший о том, "что есть на Русской земле – товарищество".
Так что духовность наша это, в конечном счете, отнюдь не слабость! Напротив, именно она представляет собой ту силу, которой тысячелетия стояла наша империя. И силу, которой она будет возрождена.
Противники русского народа всегда боялись, прежде всего, именно вот этой духовности. Поэтому они стремились привести на Русь ереси – орудия духовного раскола. Но это уже тема следующей статьи.
Анатолий Яковенко РОДОВОЕ ГНЕЗДО
В глубокой древности все славянские языки имели одно родовое гнездо. Всякие особые говоры и наречия появились постепенно. Главной причиной для этого послужило племенное разделение, когда отдельные семейства откалывались и постоянно расселялись по разным краям. Всё это вполне подтвержда- ется и новыми названиями – словенцы, словаки, сербы, моравы, чехи, ляхи, словене новгородские. У восточных славян возникают ещё такие имена: поляне, древляне, кривичи, радимичи, вятичи. Потом все они объединяются под общим названием Русь. Не будем касаться столь спорного до сих пор вопроса – откуда же пришло это слово в самом начале, потому как здесь мнения историков сильно расходятся. Одни ссылаются на автора нашей первой летописи "Откуда есть пошла Руская земля" Нестора и приводят такие его слова: "А Словеньск язык и Руськый един есть; от Варяг прозъвашася Русию". Но именно из этого и зарождается затем целая нормандская теория. Что, мол, Русь создала своё государство лишь под скандинавским влиянием. А у вторых историков есть тоже очень убедительные доводы о южном происхождении этого слова. Что оно встречается в некоторых древних топонимах и иностранных источниках ещё задолго до того, как на севере новгородские бояре призвали к себе Рюрика. Из этого спора можно вынести всё-таки одно непреложное: что жившие вокруг Киева поляне стали первыми называть себя Русью. "Поляне, яже ныне зовомая Русь" (Нестор). И что вслед за усилением Киева это же имя распространяется и на все остальные княжества, которые входили в состав Киевского государства. А это и Новгород, и Смоленск, и Полоцк, и Волынь, и Галицк, а чуть позже и вся уже Владимиро-Суздальская земля.