Под сакурой позже и похоронили бедного отца принцессы.
Можно представить злость и зависть трехлапой жабы, когда она увидела в Лунном Нефритовом дворце прелестную и ласковую Кагую. Жаба поняла, что даже в редких случаях возвращения в облик Чань Э перед праздничными приёмами, не она уже будет кружить голову богам. Жаба испугалась, что её вообще не будут звать во дворец. Она готова была утопиться в лунном озере от горя и зависти.
Но тут как раз луну вновь посетил Будда, готовый сострадать любому существу. С весёлыми зайцами Юэ Ту и Цукино Усаги он поговорил о вечности, дал дельные советы, обещал максимальную поддержку на земле, но сострадать им было нечего. Они трудились для всех людей и богов. Принцессу Кагую он мог только поздравить с возвращением на луну во дворец и пожелать хорошего жениха из молодых богов.
А вот встретив вонючую обшарпанную жабу на берегу лунного озера, жабу, которая уже давно была лишена доступа к эликсиру бессмертия и горько плакалась, и сожалела о своей непутёвой жизни, и готова была кинуться в воды светлого озера, он преисполнился сострадания. Будда не мог вернуть её в ряд небесных фей или богинь, не мог даже вернуть ей человеческий облик, ибо всё это было под контролем всеведущей Нюйвы, но пожалев старую жабу и взяв с неё обещание делать только добро людям, он одарил её даром плеваться золотыми монетами.
Вначале обрадованная жаба заплевала ими весь двор Нефритового дворца, все поляны, даже на светящийся лик зайца выплюнула горсть золотых монет. А дальше что?
На Луне эти золотые монетки не были никому нужны. Жабе тоже захотелось вечной славы, она стала все вылетающие изо рта золотые монеты по лунным лучам посылать на землю, куда угодно, с приветом от жабы. Она уверяла всех, что теперь она тоже делает добро людям. Жаба и на самом деле стала на земле популярнее лунного зайца с его целебными и лекарскими качествами. Сегодня изображение трёхлапой жабы с золотой монетой во рту можно встретить от Мельбурна до Мурманска, от Сан-Франциско до Лондона.
Культ золотой монетки победил в людях мысли о сострадании и самопожертвовании, которыми был наделён лунный заяц, даже мысли о здоровой и долгой жизни были людям не так важны. Будда в своём сострадании к жабе ошибся. Сам не зная, что такое деньги, он решил, что это всего лишь источник жизни. Забыв, что после первой же монеты, возвращающей бедняку жизнь, возможны вторая и третья монеты, уже формирующие культ наживы. Не первый раз жабе Чань Э удавалось обманывать благородных людей, героев и богов.
А лунный заяц между тем продолжал свою непрестанную работу. Он и впрямь не мог уже обходиться без помощника Цукино Усаги, годы брали своё. Ведь лунный заяц помнил ещё те доисторические времена первомифов, когда он, вгрызаясь в чрево матери-земли, освобождал из глубин её новое солнце. Он помнил те времена, когда создавалась луна, и он был её первым жителем. Череда лунных богов промелькнула мимо него, ибо он не любил захаживать в Нефритовый дворец, не был по духу своему ни слугой, ни придворным аристократом. Может, за это и ценил его Небесный владыка, прощая все его промахи и шалости. Лунный заяц давно уже забыл о своём личном счастье. Не будем забывать, что лунный заяц нёс в себе женское начало Инь, и в своём земном человеческом воплощении иногда становился прекрасной девушкой.
Как-то раз, в давние времена, она – эта зайка-девушка – влюбилась на земле в Танского монарха, дело уже шло к свадьбе, но царь обезьян Сунь Укун разрушил всё дело. Юэ Ту долго сокрушался об этом. Он уже на какой-то миг отрешился от своего бессмертия, от сонма великих небесных богов, и просто пожелал, как охотник Хоу И, нормальной счастливой человечес- кой жизни с любимой, со своими детьми. Как и у охотника Хоу И, у зайца ничего не вышло. Не будем винить царя обезьян. Я думаю, что более высшие небесные силы (та же Нюйва) посматривали на его заячью женскую слабость, чуть потворствовали ей, но отказаться от лунного зайца не могли. Лунный заяц был обречён нести свой крест, вечно исполнять свой долг. Заяц и на самом деле давно стал главным символом и смыслом всей Луны.