В трещины небес
Сыпались живые звёзды,
На еловый лес.
И рождественская ёлка
Выжигала тьму.
Волкодавы рвали волка,
Драли, как кошму.
Я читал святые тексты
Дедовских молитв
И хохол со мною вместе,
Оселедец сбрив.
Да и я убрал рубаху
Для бузы в сундук.
Вместо – махом побивахом –
Выкурим чубук.
Не забудем мать родную
Русских городов!
Речь славянскую раздую,
Чтобы грела кровь.
Чтоб летела в город вечный
Сквозь метель и дым.
Тем Чумацким шляхом млечным
В наш Иерусалим.
Я каЧу по государству
Трутся о мою машину
То путаны, то бомжи.
Выхожу из магазина,
Как из трапезной мужи.
Я качу по государству,
Не желая в гараже
Больше подвергаться пьянству…
Я ищу простор душе.
Ветер дует из Парижа
Через Киев на Москву.
Крым болтается, как грыжа.
И вгоняет Русь в тоску.
Не шурши моя резина.
Не скрипи моё перо.
Не бузи, жена Ирина,
Это руль, а не весло.
Подпирают государство
Украина и Кавказ.
Наше сказочное братство
Выставляя на показ.
За Урал врагов заманим
И в болота заведём.
С неба лампочку достанем,
О калган свой разобьём.
МАРТ
Вытаяли свалки,
И собачий воск.
Раскричались галки,
Разогрелся мозг.
В небе бог пылает
Солнечным огнём.
Пёс на бога лает,
Разбудил весь дом.
Зря купил собаку,
Глупую, как Лир.
Лает пусть, однако,
Чтоб проснулся мир.
***
Тираны, люди и ослы
Не видят Божий Лик.
Как наконечник от стрелы
Царапнул душу МИГ.
И капля крови на поля
Упала, а за ней
Пронёсся эскадрон, пыля
На потный круп коней.
Как призраки мелькнут цветы
И рощи пролетят.
А женщины откроют рты
И жизнь всю простоят.
Пока один не видит свет,
Другой не видит тьму –
Бессмертен на земле поэт
И Бог не льстит ему.
Поздравляем давнего друга и автора нашей газеты Игоря Тюленева с 55-летием!
Доброго здравия, творческого задора и поэтических находок!
(обратно)
Юрий КУБЛАНОВСКИЙ ХРОНОМЕТР
ЗВЕЗДА
Прости сию похвальбу: отважный,
гляжу без оптики я всерьёз
на распахнувшийся космос, влажный
от раскалённых несметных звёзд.
Ведь есть одна среди них, с которой
не надо света – признал поэт.
Свою Сальери назвал Изорой.
А имя нашей – не знаем, нет.
Конечно, тут разговор отдельный,
есть тайнозрители-доки, но
один волчара, другой похмельный,
а встретить третьего не дано.
Но чем отчётливее старею
иль задыхаюсь на пять минут,
тем несомненнее и скорее
узнаю, как же её зовут.
***
Мы смолоду были с тобой самородки,
но вот оказались на дне –
твоей нерасчётливо скорой походки
отчасти, считай, по вине.
Ведь помнишь, как бодро шагая вначале,
ты вдруг задохнулась в пути:
– Россию, которую мы потеряли,
уже никогда не найти.
Я был только автор ненужных нетленок.
Ты – русая птица ночей.
Зачем же тогда в либеральный застенок
таскали выпытывать: чей?
Когда, прокурорствуя, Пемзер в колонках
мне на спину вешал туза,
возилась со мной ты, что с малым ребёнком,
рукой прикрывала глаза.
...Два лебедя здешних куда-то уплыли,
лишь домик понтонный стоит.
Запутаны кроны плакучие были,
как старые сети, ракит.
Да разве нет хлипкой надежды на чудо,
на новый лимит бытия?
И у новодевичих башен – "Откуда
ты знаешь?" – упорствовал я.
Хранится у Грозного в библиотеке,