В те времена, когда роились грёзы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!
Прошли лета, и всюду льются слёзы…
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Но дни идут – уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп…
Как хороши, как свежи будут розы,
Мой страной мне брошенные в гроб!
17. Велимир ХЛЕБНИКОВ. Самый русский из всех авангардистов в русской поэзии. Живущий как бы внутри русского языка, в праязыческом прошлом древней Руси. Знаток мифологии, славянской истории и фольклора. Само слово и становилось смыслом его поэзии, завораживало всех любителей и ценителей русского языка. Блаженный пророк русской поэзии, утопист-мечтатель. От ранней зауми он идёт к со-творению русского языка. Его языковые эксперименты влияли на поэзию Маяковского и Пастернака, Цветаевой и Заболоцкого. Считалось, что он – "поэт для поэтов", но многие его поэтические находки восхищают всех простых ценителей поэзии.
Сегодня снова я пойду
Туда, на жизнь, на торг, на рынок,
И войско песен поведу
С прибоем рынка в поединок!
18. Владимир МАЯКОВСКИЙ. Глыбище русской поэзии ХХ века. Не влезающее ни в какой формат. Ни в советский, ни в антисоветский. Им восхищаются, но постоянно стараются где-то обрубить, кастрировать. Пожалуй, самый известный из русских поэтов для всего мира. Недавно выступал в одной телепередаче, посвящённой его творчеству, и поразился, в какие узкие рамки хотят сегодня загнать его. Отделить его "настоящую поэзию" от всего якобы наносного, в данном случае – советского. А он всегда был настоящим во всём, оттого и ушёл трагически, как настоящий поэт, не влезающий ни в какие рамки. Считаю, что у него настоящее – и "А вы ноктюрн сыграть могли бы На флейте водосточных труб?", и изумительная любовная лирика, и "Ведь, если звёзды зажигают, – значит – это кому-нибудь нужно…", но неужели нынешние эстеты не чувствуют размах и силу поэм "Хорошо" и "Владимир Ильич Ленин"? "Двое в комнате, я и Ленин Фотографией на белой стене…" Можно не соглашаться с тем или иным смыслом его стихов, но нельзя не восхищаться духом бунтаря и преобразователя, "агитатора, горлана, главаря…"
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
Шагать четвёркою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят. Не напечатав, не издав.
Но слово мчится, подтянув подпруги,
Звенят века, и подползают поезда
Лизать поэзии мозолистые руки…
19. Николай ЗАБОЛОЦКИЙ. Николая Заболоцкого считаю самым недооценённым из русских гениев ХХ века. Ценю его поэзию выше поэзии знаменитой "четвёрки". Начинал как обериут, и даже написал самые важные манифесты группы. Влияние поэтики самого позднего русского авангарда двадцатых годов – обериутского, сказалось в его знаменитых "Столбцах", вышедших в 1929 году. Но в том же году была начата поэма "Торжество земледелия". Любой поэтический гений – от Блока до Маяковского, от Есенина до Гумилёва – быстро перерастает рамки им же взращённых группировок (символистов, футуристов, акмеистов, имажинистов, обериутов). То же произошло и с Заболоцким. Задумал написать свод русских былин, подобно Лёнроту с его "Калевалой", к сожалению, замысел не осуществился. Его гротеск помогал ему лучше увидеть полноту жизни, обойти излишнюю пафосность. Я бы сравнил его поэзию с живописью Павла Филонова, с которым они были хорошо знакомы. Это очеловечивание всего живого, природный пантеизм придают объёмность и величие замысла даже, казалось бы, шуточным, ироничным стихам. Он запросто соединял народность и философичность.
Где-то в поле возле Магадана,
Посреди опасностей и бед,
В испареньях мёрзлого тумана
Шли они за розвальнями вслед.
От солдат. От их лужёных глоток,
От бандитов шайки воровской
Здесь спасали только околоток
Да наряды в город за мукой.
Вот они и шли в своих бушлатах –
Два несчастных русских старика.
Вспоминая о родимых хатах
И томясь о них издалека…
20. Даниил ХАРМС. Начинал вместе с Александром Введенским в группе заумников, затем стал одним из организаторов ОБЕРИУ (объединения единственно реального искусства), душой этого объединения. При жизни печатал в основном свои замечательные детские стихи. Погиб во время блокады Ленинграда в тюремной психиатрической больнице.
Уже заря снимает звёзды и фонари на Невском тушит,
Уже кондукторша в трамвае бранится с пьяным в пятый раз,