Хороший старый знакомый Михаил Гробман, наведавшись в Москву из Израиля, пригласил дать что-нибудь в его журнал "Зеркало". – С удовольствием, сказал я, тем более что перед тем "Зеркало" представило меня достаточно неудачно – просто по чисто русскому разгильдяйству. Только вот тема деликатная... – Давай, посмотрим – сказал Миша. И обещал сразу позвонить. Пока не звонил. Видимо, деликатность темы таки сказалась. Думаю, уже могу предложить эту версию текста и "Русскому журналу". К тому же, на крайний случай, Интернет ведь – сам по себе, и само по себе – издание на бумаге.
В самом деле, времени прошло не так и много, а тема пошла ещё набирать и набирать деликатности, всё ускоряя темпы. Так или иначе, Швондеру почёт… Он – Ратнер с миссией. …А вот хоть Тышлер – фраер и космополит. По таким лагерь плачет. …Деготь и Ромер встречают радостно у входа Рабина и всё Лианозово и силятся вдарить по голове дубинкой, вручённой им Гусинским и Пархоменко – в виде журнала "Итоги". В итоге же (без кавычек) куратор по части живописи Е.Дёготь всех бьёт безо всяких "Итогов" в простом Историческом музее, спокойно и безнаказанно устраивая себе там выставку Москва-Берлин-Москва без такого лианозовца, старейшего уже и москвича и берлинца, как Владимир Немухин. Как всё равно себе в будуаре. Топнула-таки себе мадам ножкой...
А тут же, на соседней кочке – Зорин. А неподалеку – Бакштейн, фальсифицировавший самиздатский МАИ во Франкфурте 89, а поодаль ему в поддержку, – Гройс. А в эти дали уже устремился и Эпштейн, стартовавший наглой выходкой в апрельском "Октябре" 89-го. А неподалеку Архангельский. А вон Бунтман... Курляндцева... Гельман...
И просто уже нельзя не спросить – это из какого мешка, из каких-таких центров дружно так высыпали эту генерацию Пепся крев распорядиться нашим братом, формацию больших специальных-профессиональных понималь- щиков искусства? Практически одномоментно. Как так удачно вышло? Где их таких приготовили? И готовят?
Что там дальше будет, кто ж его ведает. Но вряд ли будет хуже, если всё-таки обратить внимание: быть-то не всё бывало так неподвижно и уж так однозначно...
Поспокойнее бы, поаккуратнее как-нибудь с доминированием. Повальной гениальностью. Во всяком случае, попросил бы Михаила Айзенберга, Льва Рубинштейна, Сергея Гандлевского хоть Всеволоду-то Некрасову не рассказывать про такую гениальность, в частности, Михаила Айзенберга, Сергея Гандлевского и Льва Рубинштейна, естественным якобы путём, по законам физики твёрдых тел не оставившую Всеволоду Некрасову места в их знаменитой первопубликации 88 года "Альманах". В отличие от Дмитрия А.Пригова. Откуда и есть пошла тут же в бешеную раскрутку пригота, ЕПС и ШвЕПС. (ЕПС – кто забыл: Ерофеев-Пригов-Сорокин. Самоназвание группы... Соответственно ШвЕПС – они же в ящике на 5 кнопке: Швыдкой+ЕПС.) Повалила пригота с кабаковиной... Дёготь, нежить, жуть, смерть автора и смерть искусства. Курация и коррупторство.
Похоже, фигура природного урода, коренного дурака, прохвоста из местных ценится ещё и за способность дополнительно удачно оттенять всю повальность гениальности людей оттуда. Людей с миссией.
Натуральной гениальности и совершенно исключительного, если хотите, благородства. "Ты что, хочешь, чтобы я просто так и отдал тебе мои связи?" такой вот, невзначай, из глубин души плеснувшей репликой Айзенберг в своё время совершенно ошарашил своего близкого приятеля и коллегу. Ошарашишься, открыв, что знакомые люди – на самом-то деле, говоря серьёзно, это связи, нечто, поддающееся, по сути, операциям-манипуляциям, а если совсем серьёзно – видимо, деньги-товар-деньги. В том числе, значит, и ты сам – куда денешься...
Но ещё пуще, пожалуй, впечатляет следующий из такого открытия образ окружающего, как чего-то вроде червивого ореха. Системы связей и, очевидно, ходов. В центре – Миша Айзенберг. И держит все связи...
(Да, конечно, уж больно плотный монолитный орех грозил, сорвавшись, уж больно больно стукнуть в лоб весь земной шар. Просто насмерть. Но не Мише Айзенбергу, не Гусинскому с Пархоменко, не Архангельскому, не Зорину с Ромером-Пановым, не Рубинштейну с Приговым, не Эпштейну с Бакштейном и не Кате Дёготь рассказывать об этом лианозовцам или Эрику Булатову с Олегом Васильевым – да хоть и Вс.Некрасову лично. Вс.Некрасов сам старался об этом рассказывать как умел аж с 1959 года. См. мои сборники сам- и тамиздата СПРАВКА, ПАКЕТ, СТИХИ ИЗ ЖУРНАЛА. См. ЛИАНОЗОВО – как старались мы не прогрызать-трепать-крушить напропалую материю русской речи, а обращать тупую советскую аморфность и монолитность в осмысленное что-то. И прочное, и годное для жизни.)
(Где купить эти книжки? А не хочется Вам спросить об этом струкотуры? Струкотуры и центры. Где связей больше. Где подвешено на них и висит всё такое, что зависит... Ближе к Мише. Моё дело телячье – предложить. Я и предлагал в два-три места. Углядел в магазине "#120" портрет писателя Ерофеева Виктора, и бросил это дело.
И хватило же борзости у Губайловского глумиться над книжкой, изданной помимо Кублановского-Губайловского и всей тусовки, как над печатным самиздатом... Это он охаял, он думает... Книжкой Живу вижУ.)
Как бы ни было, ходы-связи были просто неизбежны, а может, и необходимы – покуда был тот самый смертоносный монолит. Но его больше нет, а ходы и связи, а привычки жучка – грызть и грызть и тут же гадить и гадить – остались. И они не только гадостней и гадостней, не только зловредней и зловредней, но и опять пахнут смертью. Нагаженное говно готово обвалиться и обвалить всё. Рутина готова отомстить приготе – и сделать это ей легче легкого, повернувшись на оси. Рутина с приготой, радикалистскими швыдкоплясками – просто одно и то же с разных сторон. Дурдомострой = домострой наизнанку. Провокация. Особенно для тех, чей навык – по-любому, но выскочить...
Конечно, за скобки выносится всё то же возражение: Так что же – одни что ли евреи – жучки?.. Нет, конечно. Кедров мета-метафорист ничем не хуже Эпштейна, если не лучше; наглости Рассадина, обратившего ко всему другому, неофициальному искусству цитату "Тень, знай своё место" никто не переплюнул, а ерофейское сообщество не зря же так и названо: ерофейское сообщество. И вполне обходится без какого-либо иноязычия. Да и все готовы приветствовать иноязычие, и первой – русская речь... Разве в иноязычии дело? Да и не в иноверии, если оно и есть. Дело по сути бытовое = самое нелёгкое...