Но тут на нашей стороне сама перенасыщенная ожиданием справедливости современная русская жизнь. В ней, как в перенасыщенном растворе, достаточно самой малой структуры, чтобы вокруг началась кристаллизация нравственного порядка.
Такой изначальной структурой и могла бы стать писательская общественность, если бы нам самим – это важнее больших тиражей и новых изданий! – удалось выработать систему независимых от партийных интересов и групповых пристрастий оценок литературных явлений и процессов. Это и должно стать одной из главнейших задач Союза писателей России, на этом и должно быть в первую очередь сконцентрировано внимание и председателя и Правления.
В минувшем году прошло 90-летие Александра Исаевича Солженицына.
Как это ни кощунственно звучит, но Александр Исаевич, этот величайший мастер по выстраиванию собственной биографии, угадал и на сей раз. Голоса критиков писателя оказались приглушёнными его кончиной, и фигура Александра Исаевича в хоре не омрачаемых ничем славословий возвысилась до высот монумента.
В следующем году нам предстоит отметить 90-летие не менее замечательного русского писателя Фёдора Александровича Абрамова.
Нам ещё предстоит осмыслить эту великую и непостижимую загадку...
Как получается, что на страницах произведений Солженицына, который позиционировал себя как православного человека, живёт сатанинский дух разрушения и переустройства, а произведения Абрамова, всегда считавшего себя коммунистом, проникнуты духом православной любви и смиренномудрия?
Нет нужды возводить Фёдора Абрамова на высоты солженицынского монумента, но вырвать его из засасывающей трясины полузабвения, заново с позиций нашей действительности осмыслить наследие писателя – необходимо и важно сейчас.
Во втором номере журнала "Аврора" за этот год начинается публикация, может быть, одного из самых значительных, и без сомнения самого мучительно-трудного произведения Федора Абра- мова – его дневников.
День за днём, месяц за месяцем, год за годом необыкновенно ярко и бесстрашно правдиво описал Фёдор Александрович то, что происходило от кончины И.В. Сталина и практически до начала перестройки. Лично мне незнакомо другое столь же масштабное и глубокое произведение о судьбах послевоенной интеллигенции.
Поразительно и то насколько актуальны сейчас мысли Фёдора Абрамова о духовности, которую нельзя отрывать от социально-экономических идей, о совести, которая одна только и может компенсировать нам недостаточно развитое правосознание. Они особенно важны, когда в условиях кризиса с абсолютной очевидностью проявилась вся убогость либерального мировоззрения...
(обратно)
Галина РЫМБУ ПОСЛЕ ДОЖДЯ
***
После дождя остаётся только песок,
пахнущий морем, ледяная тоненькая свирель,
языческая тоска
и вода, –
набухающие карточные города,
где номер каждого дома безвестно скрыт,
где под гитару орут в переходе:
"Мама, мы все сошли с ума",
бледные девушки в сарафанах,
старый фотоаппарат
наводит резкость,
наводит, наводит –
никак.
После дождя на губах умирает соль,
цыгане смеются, отплясывая на пустыре,
городские чертополохи виновато склоняются в ночь,
мосты не выдерживают сияния своих рек.
После дождя ты ещё долго ходишь, как бог,
с выцветшей памятью, взглядом, лучащимся вниз,
и чернильные сумерки сгущаются (кажется – навсегда),
и перо выходит по жилам наружу, – так
после дождя начинается внутренняя война
в каждом выдохе, выходе, сне, лепестке.
И вода, и опять, и опять заживает вода
в наших глупых маленьких карточных городах
на открытых ранах радужных площадей…
***
Не уходи нет таких кто смог бы выдержать это лето
болезненные скрипы в нездешних узких потоках комнат
народившиеся нынче младенцы как самолётики сыплются с окон
роддомов дурдомов и к чёрту опять подступает жижа
к горлу больному простуженному некстати
надо бы петь тебе петь тебе говорить о высоком
говорить так чтоб раскрылся
рассыпался этот твой пасмурный кокон