А как иначе? Сидеть, подстраиваться под ситуацию, дрожать и трястись за место, вжимать голову в плечи перед любым начальником, мечтать о счастливой пенсии, деградировать и стареть на глазах? Ради чего? Ради уюта, ради условных жизненных благ?
Мне же уютно с ощущением личной свободы и адекватности. С осознанием того, что, по крайней мере, сам для себя я смогу создать личную независимую республику, внутренний "город Солнца".
Эта республика оберегает от страха, от преждевременного старения, от нервного желания подстраиваться под обстоятельства, от желания иных тебя сломать, загнать в какие-то рамки, сделать роботизированным механизмом.
Так для чего этот замес из, казалось бы, не связанных друг с другом тем? Молодая парочка и кретинизм личной ситуации…
А всё для иллюстрации довольно банального умозаключения: в какой-то момент человек начинает соглашаться, свыкаться, привыкать ко всему и оправдывает свои действия, свои поступки этой привычкой. Одно дело, когда позади большая часть жизни и время подводить итоги, другое – когда человек с младых ногтей спешит и тянется к этому. Некоторых уродуют, ломают, соблазняют пряниками, другие сами готовы стараться, выслуживаются согляда- таями, шипят анонимами, шагают стройными колоннами вперёд за какой-нибудь морковкой. К сожалению, сейчас для всего этого слишком унавожена почва, и от неё источается пар страха.
Но по наивности хотелось бы думать иначе, что ощущение молодости нужно сохранять в себе. А молодость призывает бороться, часто идти против течения, высказываться, проявляться, и не становиться серой услужливой тенью с согнутой спиной и вечным выражением лица "чего изволите-с?.."
P.S. Сергея ШАРГУНОВА
Только что я побывал на юге и на севере в Краснодарском крае и Архангельской области.
О чём говорят люди?
Люди говорят о задавленности.
Вертикаль давит каждого инициативного человека. Каждого.
Один хочет заниматься бизнесом, открывает хлебопекарню, от него требуют вступить в "партию власти", он идёт на принцип, отказывается, и его пускают по миру. Но всё равно разгромят твой бизнес, если ты умел и энергичен.
Другой избирается главой района, начинает вести независимую линию, близкую желаниям большинства, – тотчас заводят уголовное дело, отправляют в тюрьму – умирает.
Третий типаж – это журналист.
Местную прессу дожимают повсюду.
Живые размышляющие люди, те, кто по природе своей активен, кто хочет себя уважать, приходят на встречи и говорят: невмоготу!
Этим встречам помешать очень сложно. Трудно найти основания, чтобы запретить эти встречи. Приезжаю именно как литератор. Как одиночка. И зовут меня отдельные литераторы.
Например, в Архангельскую область пригласил известный литературный критик из моего поколения – северодвинец Андрей Рудалёв.
Он насытил два дня разъездами и встречами, так что не было просветов во времени. В четверг-пятницу я встречался с людьми, а в понедельник Андрея уволили с работы. Потребовали уволиться. Он работал пресс-секретарем Совета депутатов Северодвинска. Получается, из-за меня лишили парня работы.
В Северодвинске, городе на Белом море, отразилось, как в капле, холодное море нашей действительности.
В марте 2009 года там прошли выборы мэра. Из шести кандидатов сняли четырех, придравшись к документам. Оставили будущего мэра и его дублера. Один из несостоявшихся кандидатов – Сергей Непогодьев, директор ТВС (телевидения Северодвинска), популярного самостоятельного канала. Власти канал закрыли, сотрудников разогнали. И сделали другой канал – рапортующий.
Непогодьев с парой коллег пробует теперь делать интернет-портал "Беломорканал". Мы встретились с Сергеем, пообщались на этом сайте.
Я увидел усталого придавленного человека.
Он не сдается, но видна тяжёлая грусть.
В главной областной газете "Правда Севера" поменяли главреда.