На протяжении последних десятилетий либеральные авторы твердят о себе и о своих учителях, единомышленниках: искренне верили…, не знали…, заблуждались и т.д. Но почему "заблуждавшиеся" в 20-30-е годы пастернаки, воспевавшие преступления и отдельных личностей, и власти, говорившие неправду о времени, процветавшие, вдруг стали жертвами "тоталитарного режима", героями сопротивления, правдовещателями, провидцами… Жертвы и герои – совсем другие люди, другие писатели, и Алексей Ганин в их числе.
Его тезисы "Мир и свободный труд – народам" – это, как справедливо утверждает Станислав Куняев, "великий документ русского народного сопротивления ленинско-троцкистско-коммунистической банде, плод народного низового сопротивления" ("Наш современник", 1992, № 1). И те, добавлю от себя, кто транслирует мерзкие мифы о русском народе как опоре преступного режима, кто не замечает его (режима) главной жертвы – русских, могут и дальше делать вид, что документов, подобных ганинскому, не существует. Мы же эти источники, найденные и опубликованные Куняевым (и не только, конечно, эти), будем стремиться донести до читателя, будем цитировать, как следующий отрывок из тезисов Ганина: "…В лице ныне господствующей в России РКП мы имеем не столько политическую партию, сколько воинствующую секту изуверов-человеконенавистников, напоминающую если не по форме своих ритуалов, то по сути своей этики и губительной деятельности средневековые секты сатанистов и дьяволопоклонников. За всеми словами о коммунизме, о свободе, о равенстве и братстве народов таится смерть и разрушения, разрушения и смерть" ("Наш современник", 1992, № 1).
Все публикации Куняевых первой половины 90-х годов о репрессированных русских писателях были изданы одной книгой "Растерзанные тени", которая вышла в один год, 1995-ый, с их "Сергеем Есениным", ранее опубликованном в "Нашем современнике" под названием "Божья дудка".
Эта книга создавалась Станиславом и Сергеем Куняевыми с "разных сторон" по взаимной договорённости, то есть заранее было определено, кто над какой частью работает. Из пяти глав, написанных Куняевым-младшим, я остановлюсь на двух – "Последние дни", "Роковой вопрос". Эти главы дают наилучшее представление о Куняеве-исследователе литературы и в них наглядно видно, как развенчиваются Сергеем Станиславовичем старые и новые мифы о Есенине. При этом я буду наступать "на горло собственной песне" в той степени, в какой уже высказался о современном есениноведении ("Родная Кубань", 2004, № 2).
Вполне естественно, что центральная тема главы "Последние дни" – гибель Сергея Есенина. Для многих авторов (в подавляющем большинстве левых, либеральных) она – не проблема для обсуждения, тем более дискуссии. Уже само сомнение в самоубийстве Есенина, по мнению Валерия Шу- бинского ("Новое литературное обозрение", 2008, № 1), свидетельствует о неадекватности исследователя. А Павел Басинский в рецензии на книгу Аллы Марченко "Сергей Есенин" (М., 2005) назвал её версию смерти поэта "любопытной" ("Новый мир", 2006, № 10).
Трудно понять, что в данной версии любопытного, ибо она в изложении рецензента выглядит вполне тривиально: "Так сложилось. Временное одиночество, пустота вокруг, денег нет, друзья не поспешили". И далее Басинский заключает: "На самом деле, скорее всего, так и было. Во всяком случае, это объяснение более разумно (здесь и далее в цитате курсив мой. – Ю.П.), чем безумие версии с убийством, где ни концов, ни начал".
Показательно, что все противники версии убийства Есенина не "опускаются" до аргументированной полемики с её сторонниками, ограничиваясь оценками типа "безумие"… Сергей Куняев в главе "Последние дни" приводит многочисленные факты, доказательства (отмечу по ходу его удивительную эрудицию и глубокие знания), свидетель- ствующие об убийстве поэта. Я, по понятным причинам, озвучу только некоторые из них и в кратком изложении.
Сергей Куняев называет "странности", не вписывающиеся в версию самоубийства Есенина. Так, поэт, не планировавший вообще селиться в гости- нице, оказался в режимном "Англетере", "ведомственной гостинице для ответственных работников". К тому же в списке жильцов за декабрь 1925 года имя Сергея Есенина не значится… Очень сильно расходится время смерти поэта, указанное в первом некрологе (23 часа 27 декабря) и принятое официально (5 часов 28 декабря). К тому же Куняев приводит свидетельство жены управляющего гостиницей, подтверждающее справедливость версии первого некролога.