Нет спору, это прекрасные словари, но соответствуют ли они постановлению Правительства Российской Федерации от 23 ноября 2006 года № 714, в частности, следующему его определению: "Под нормами современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации понимается совокупность языковых средств и правил их употребления в сферах использования русского языка как государственного языка Российской Федерации"?
Язык – своего рода одежда человека. Государственный язык – это деловой костюм с галстуком. В таком костюме мы идём с договором на официальные переговоры, в МИД, в зарубежное посольство представлять свою страну. Но нам говорят: да ну! Ведь ходят же люди на рыбалку или на пляж в цветастых шортах и в кепке от солнца. Да, ходят. Но пойдём ли мы в таком прикиде с "договором" на официальные переговоры в ООН?
Нам постоянно пытаются внушить: дескать, всё это ерунда, шумиху подняла пресса. Хотят люди говорить "звонит" вместо "звонит" – пусть говорят. Сама жизнь разрешит, какая норма привьётся, а какая – нет. На самом деле этот конкретный случай свидетельствует о серьёзной проблеме. Разрушение культуры начинается с разрушения языка. И когда руководитель государства призывает "углубить перестроечные процессы", это дискредитирует саму идею государственности. Когда чудо нашей лингвистики Виктор Степанович Черномырдин утверж- дает, что "мы сегодня живём так, что нам будут завидовать потомки", поневоле задумаешься: а каково же будущее наших потомков?
Теперь о самом спорном пункте Закона, вызвавшем противодействие почти всех академических институтов, – о так называемом запрете на иноязычные заимствования. Если мы внимательно вчитаемся в этот 6-й пункт статьи первой Закона, то увидим, что запрет введён не на все заимствования, а на иностранных дублёров русских слов.
И это правильно. Нельзя подменять наше живое слово его неадаптированными двойниками, если, конечно, мы сами не хотим оказаться иностранцами в своём отечестве. Бездумные заимствования не только выхолащивают язык – они разъединяют общество, ставят барьеры между его стратами.
Кстати, об "иностранцах". Во Франции людей, злоупотребляющих иноязычной лексикой в средствах массовой информации, в публичных выступ- лениях, в школах или вузах, штрафуют на кругленькую сумму. Французская академия наук регулярно выпускает нормативные лингвистические словари, носящие законодательный характер. Она же постоянно публикует списки замен иноязычных слов исконно французскими словами (или с использованием исконных французских морфем).
Кто-то сравнил язык с зеркалом. Действительно, в языке отражается всё. И русский язык, будучи культурообразующим фактором единства нашего государства, несомненно, нуждается в такой же защите своих границ, как и границы самого государства. Потеряем язык – потеряем Россию. Русская языковая культура – не только хранилище общенациональных архетипов народов и народностей, объединённых общей исторической судьбой, общими целями выработанными веками идеалами, она – продолжение всех нас (и русских, и евреев, и аварцев, и чукчей, и татар) во внешнем мире. Через литературу, переведённую на русский язык, утверждаются наши общие традиции, наша общая точка зрения на происходящее вокруг.
Но, увы, властным структурам, похоже, на это наплевать. Деклараций не счесть, а реальной защиты русского языка как главного средства межнационального общения внутри Российской Федерации и в пределах постсоветского пространства, реальной защиты русской языковой культуры – ноль.
Да о какой её защите может идти речь, если в стране ежегодная смертность русского населения, прошу прощения за канцелярский язык, составляет почти миллион человек?
О какой защите русской языковой культуры речь, если её носители – писатели – живут на нищенские гонорары, а Союз писателей России фактически вышвыривают из его дома на Комсомольском проспекте за неуплату копеечных долгов?!
Вот ведь как получается: мы структурируем долги банкам, корпорациям, прощаем миллионные задолженности в долларовых исчислениях каким-то заокеанским братьям, а нашим русским, татарским, нанайским мастерам слова – нельзя.
О какой защите языковой культуры речь, если вот уже 17 лет в разных инстанциях мурыжится Закон о творческих союзах, если в нарко-гламурных изданиях, выходящих огромными тиражами, поощряется откровенная пошлость, а, к примеру, блистательный роман Веры Галактионовой "5/4 накануне тишины" не может найти издателя по причине отсутствия коммерческого интереса?
О какой защите русской языковой культуры речь, когда газеты, радио, телевидение буквально кричат о рейдерских захватах остатков писательского имущества, а Минюст РФ откровенно поддерживает рейдеров и наши правоохранительные органы, как всегда, доблестно ничего не делают?
Только что писательские организации ряда стран СНГ обратились к главам своих государств с просьбой защитить две крупнейшие писательские организации – Международный Литературный фонд и Международное Сообщество Писательских Союзов, которые пока ещё являются наиболее эффективными механизмами сохранения и укрепления культурных связей в пределах постсоветского пространства. Писатели из стран СНГ понимают, какую роль играют эти организации в сохранении и укреплении межнациональных культурных связей, а наш Верховный суд – нет. Славненько, говорит он, пусть рейдеры продолжают своё черное дело...
Повторю слова поэта Олеси Николаевой, сказанные ею на недавней встрече писателей с Владимиром Владимировичем Путиным: "России необходима новая культурная политика".
России нужна не просто "новая культурная политика" – ей необходим национальный проект по культуре, который бы охватывал и демографические проблемы, и проблемы семьи, дошкольного и школьного воспитания, образования, издания и распространения книг, поддержки библиотек, творческих союзов, художественной литературы и гуманитарных наук, – вот это и будет подлинной защитой нашей языковой культуры!
Цзя Пинва НЕБЕСНЫЙ ПЁС
КОВЫЛЬ
Син! У Син!
Войдя в крепостные ворота, Тяньгоу увидел У Сина, медленной походкой бредущего по улице. Мальчишка не подал виду, хотя наверняка тоже увидел Тяньгоу. Не ответив, он свернул в сторону и скрылся в маленьком переулке. Тяньгоу это всё показалось очень странным и, руководствуясь своим природным любопытством, он тоже свернул в переулок, где увидел У Сина, стоявшего лицом к стене и ковырявшего ногтём извёстку.