Мне остались ваши имена...
Жаркие полуденные склоны
Нас вели на низкий перевал,
Лился пот на пыльные погоны,
Если кто в погонах понтовал.
Взрыв расцвёл у самого порога,
Падает саманная стена...
Где вы, Толик, Саня и Серега?
Где хранятся ваши ордена?
Быстро умирало наше детство,
И рождалось в муках из него
Спиртом обожжённое соседство,
Кровью окроплённое родство.
На детей своих смотрю нестрого,
Нежности в душе звенит струна.
Где вы, Толик, Саня и Серёга?
Им достались ваши имена.
ДОБРОПЫХАТЕЛЬ
Живу на даче в Востряково,
Беспечно, но не бестолково,
Воды нет в кране, что ж такого?
Зато есть с кем поговорить.
Здесь тёзка невского поэта
Житьё мне скрашивает это,
И разговоры до рассвета
Прядут невидимую нить.
В прокуренной холодной кухне
Грызет науку Саша Кушнир,
Ему не холодно, не душно
Учиться под "Алиготэ".
Хоть Саша на правах на птичьих,
Но что-то вмиг сложил и вычел,
Он знает чисел тех обычай,
А также знает каратэ.
Снегами сглажена платформа,
На мне тулуп, как униформа.
На всё – от бури и до шторма
С такой одеждою плевать.
Иду враскачку по тропинке
К одноэтажной той картинке,
Хрустят встревоженные льдинки,
И в мире тишь и благодать.
Нет, я совсем не злопыхатель,
Скорее, я – добропыхатель,
Стараюсь заровнять, как шпатель,
Стихами холмики невзгод.
К чему печали, мой приятель?
Да, я трудился, как старатель,
Чтоб было всё при чём и кстати,
А шло порой наоборот.
Но снегом яблони одеты,
На них огромные береты,
Спят "семеренки" и "ранеты",
Что им заботы наших дней?
Я в Востряково погружаюсь
И ничему не поражаюсь,
А не спеша преображаюсь,
Чтобы не стало холодней.
В ОТСУТСТВИЕ ПАРУСА
Опускается на улицы Тагила тишина,
Это та же тишина, что ночью правит в Тель-Авиве.
Это утренний прилив, что нынче замер на отливе,
Это птица, что парит, не обнаружив где весна.
Холм далёкий, ветер пыльный, размагниченный компас,
След на небе от звезды, сгоревшей, в общем, понапрасну…
Сверху смотрит мироздание в лицо мне безучастно,