Выбрать главу

     Все заметные книги, так или этак, об истории нашего времени, или о предыстории, повлекшей за собой нынешнюю историю. Писателям надоело отстраняться, абстрагироваться от времени, надоело играть в игры. Ушли они и от дальней истории, фантазий и утопий. Да и серия ЖЗЛ уже не вызывает такого литературного интереса, вряд ли Прилепину за его книгу о Леонове светит какая-нибудь премия, как было с книгами Быкова о Пастернаке и Сараскиной о Солженицыне. Пробудился интерес собственно к литературе, а в самой литературе пробудился интерес к реальной жизни.

     Может быть, в этом залог, будем надеяться, будущего взлёта русской литературы?

Владимир Бондаренко «ЕРИК ПОТАЙНЫЙ»

     

     Петру Николаевичу Краснову – 60 лет.

     Лауреат практически всех крупных литературных премий, прозаик со своим уникальным видением мира, талантливый руководитель и организатор писательского дела, давний друг и автор нашей газеты – с днём рождения тебя, с юбилеем! Крепкого здоровья, радости от жизни (при всех её тяжких испытаниях). Творческих удач...

     

     Вот и ещё один мой сверстник и давний друг переступил черту шестидесятилетия. Дай Бог и дальше ему не унывать, творить и творить…

     Пётр Краснов с вечной папиросой в левом углу рта, с напряжённым цепким взглядом; лишённый богемной вальяжности и расхлябанности, он больше похож на прораба или на фермера, занятого своим производством, чем на известного писателя. Впрочем, он и проработал немало лет агрономом в родном совхозе после окончания оренбургского сельхозинститута. И потому о делах в деревне знает не понаслышке, не из воспоминаний детства, как кое-кто даже из наших видных писателей-деревенщиков. Может быть, лишённый ностальгии по малой родине и босоногом детстве, он потому и смотрит на жизнь своих земляков жёстким реальным взглядом. Про таких, как Пётр Краснов, говорят: с ним не забалуешь.

     Родился он ровно шестьдесят лет назад, 12 января 1950 года, в селе Ратчино Шарлыкского района Оренбуржья в крестьянской семье. Писать начал ещё в детстве, и потому, когда его проза – проза сельского агронома, стала появляться в московских журналах, поехал учиться на высших литературных курсах в Москву. Там первоначально и осел.

     Но покидать надолго свою неустроенную оренбургскую родину он тоже не пожелал. Походил по молодости в любимчиках у высшего литературного начальства. Пригрели его в Москве, за первую книжку "Сашкино поле" дали премию. Его готовили в новую литературную элиту, в которую подбирали послушных провинциалов от сохи, более-менее талантливо владеющих пером. Точно также хотели приручить Анатолия Буйлова с его "Тигроловами", Александра Плетнёва с его "Шахтой". Но каждый раз власти ошибались. Уже и столичной семьей обзавёлся Пётр Краснов, квартирой в Подмосковье, но душой чувствовал: не его это, не столичный он житель, не столичный писатель. А церемониться и деликатничать он смолоду не умел. Все мосты взорвал, лишь зарубки на сердце оставив; озлился и на себя, и на покровителей, заманивателей своих. Вернулся на реку Урал, где и написал с великим сердечным облегчением своих великолепных "Высоких жаворонков", в которых слились воедино и родной дом его и земля, – автобиографические, по сути, записи о деревенской жизни подростка послевоенного поколения; но точно и удивительно тонко подмечены в них подробности народной жизни, прямо бунинская радость общения с природой, многоцветье уральских степных пейзажей и ненасытная жадность освоения ещё живого крестьянского языка.

     Бегство из Москвы помогло родиться одному из шедевров русской прозы последней половины ХХ века.