А как относится к этим хрупким чувственным построениям Брамбеус? Ему что Пифагор, что китайский мандарин, что классицизм вкупе с романтизмом, что собственное детище ориенталистика, – над всем он потешается, все высмеивает беспощадно, всех мистифицирует, даже самого себя помещая в ад! Но заметим: "Записки домового" породили целое направление в нашей прозе – исследование парадоксов общества глазами умершего. Достаточно вспомнить "Между жизнью и смертью" Апухтина, "Сон смешного человека" Достоевского, "Смерть Ивана Ильича" Толстого.
Играючи, как бы мимоходом, с улыбочкой, ухмылочкой, Сенковский составил реестр всех пороков общества – здесь и лихоимство и казнокрадство, и низкопоклонство перед Европой и чиновная сытость и тупоумие. Составил в формах причудливых, ирреальных, но ведь и впрямь "в России истина почти всегда имеет характер фантастический", как заметил Достоевский.
Цзя ПИНВА НЕБЕСНЫЙ ПЁС
ОСЕНЬ
(продолжение, начало в №2)
о бодисатва почему-то всё не шла.
Тогда Тяньгоу спустился с серпом в низину к небольшому роднику. Русло родника было таким плоским, что росшая по краям трава мелко дрожала, захватываемая разлившимся в стороны потоком. Несколько мухоловок скользили по поверхности воды на своих восьми ножках. Они даже не шелохнулись, когда рука Тяньгоу осторожно приблизилась к ним. Но когда он попытался схватить одну из них, они в мановение ока растаяли словно тени. От досады он ударил пару раз по воде серпом, а потом улёгся на поросший травой пригорок. Тяньгоу любовался чистой гладью неба и думал о своей белоликой стройной бодисатве, которая в этот самый момент на другом берегу реки раскатывала ему лапшу долголетия к его дню рождения. Сердце его наполнилось таким блаженством, будто он был царём-королевичем, восседавшим на золотом троне. В последнее время у Тяньгоу появилась привычка петь, вот и в этот раз песня будто родилась прямо у него в груди, и он запел:
Скучаю по сестричке – изнемог совсем,
Четырёх лян травы поднять нет сил.
А как услышу сестрички голос,
И уж горы перевернуть готов.
Допев, Тяньгоу почувствовал необыкновенный прилив вдохновения и, подумав, что здесь его песни всё равно никто не услышит, затянул голосом хозяйки новый куплет. Распевая свои песни, Тяньгоу почувствовал усталость и, повернувшись, бросил взгляд на тропинку в самом основании горы. Внезапно он заметил фигуру, карабкающуюся вверх по тропе. Тяньгоу тут же узнал в ней хозяйку, но не двинулся с места, продолжая петь, как бы показывая ей дорогу к себе своим голосом. Хозяйка видимо вычислила его местонахождение и, встав во весь рост, закричала: "Тяньгоу! Тяньгоу!"
Голос её звучал очень странно, и Тяньгоу вскочил на ноги.
Увидев, наконец, Тяньгоу, она, захлёбываясь рыданиями, прокричала: "Тяньгоу, спускайся скорей! С твоим учителем случилась беда!"
Тяньгоу в ту же секунду оборвал свою песню. Улыбка исчезла с его лица и он со всех ног бросился вниз. "Куда ж ты забрался в самые горы – ищем тебя, ищем и нигде не можем найти! – заговорила хозяйка. – Твой учитель копал колодец. Колодец осыпался и его придавило камнем на самом дне. Никто толком не знает, как его теперь оттуда вытащить. Вся надежда на тебя – ты один знаешь, как копать колодцы. Всё ж таки он был твоим учителем!"
Кровь ударила в голову Тяньгоу, и он, что было сил, бросился к крепости. Однако заметив, что обессилившая женщина никак не может подняться на ноги, он взял её на руки и словно на крыльях примчался к дому семьи Лю. Во дворе дома столпилась масса народа. Оказывается, копая колодец, на глубине восьмидесяти метров мастер упёрся в огромный камень. Он пробурил в нём отверстие, заложил динамит и взорвал его. Когда он спустился вниз во второй раз, то увидел, что камень раскололся, однако самый большой кусок выкорчевать и поднять наверх никак не получалось. Мастер попробовал подкопаться под камень, но тот будто врос в землю и ни в какую не хотел трогаться с места. Тогда он загнал под камень лом и стал приподнимать его. Тут вдруг камень сорвался и упал всем своим весом на мастера, придавив к земле его ноги. Народ, собравшийся у колодца, переполошился, но никто не решался тронуть камень с места, боясь, что тот двинется дальше и задавит мастера насмерть. Как только жена мастера узнала о случившемся, она тут же бросилась разыскивать Тяньгоу.